Папарацци
Шрифт:
«Сидеть в тюрьме, Вика. Там нечего фотографировать», - ехидничало сознание.
Нет уж, так просто я не сдамся! Но что же делать?
Спотыкаясь, бросилась через весь зал к Соболеву. Конечно, это унизительно, что я как ручная собачка кружила вокруг него, путаясь под ногами, но страх оказаться за решеткой был сильней чувства собственного достоинства.
– Андрей, ты же несерьезно?
– нервно улыбалась, стараясь выглядеть уверенной и бесстрашной. Но кого я обманываю? Я была жалкой.
– Еще как серьезно, - упивался победой, и продолжал пить шампанское. Как издевка!
Я
– Андрей, ну какая рабыня?- продолжала канючить.
– Посмеялись и хватит.
– Викуля, я еще не начинал смеяться, - практически не обращал на меня внимания, приветствуя кивком, улыбкой или жестом руки знакомых, проплывающих мимо.
– Ты вдоволь повеселилась, настала моя очередь.
– Не будь сволочью!
– не выдержала, когда поняла, что он не уступит, и с садистским наслаждением будет глумиться надо мной.
– А ты – мстительной стервой!
– доброжелательная улыбка слетела с его лица, и я всецело завладела его вниманием.
– За всё в этой жизни надо платить, Вик.
Андрея позвала какая-то компанию, и он с большим удовольствием воспользовался возможностью избавиться от моего общества. Но я не собиралась так легко сдаваться, увела у официанта еще бокал шампанского и неотступно следовала за Соболевым.
– К чему всё это, ведь ничего же ужасного не произошло?
– жужжала у него над ухом.
– Это ты моей матери скажи, - сердито процедил.
– Что?
– я растерялась, не понимая, о чем он говорит. Мать-то его тут причем?
– Забудь, - отмахнулся от меня как от назойливой мухи.
– Проваливай.
– Я уже обрадовалась, наивно полагая, что Соболев наигрался и жестокая шутка окончена, но он будто спиной почувствовав мое облегчение, строго добавил: - До завтрашнего дня.
– А что будет завтра? – подала я безжизненный голос, по-настоящему пугаясь будущего.
Андрей резко повернулся ко мне, и я чуть не пролила шампанское на его костюм. Думала, сейчас обвинит меня в неуклюжести, но он даже не рассердился – наверное, наслаждался фантазиями о моей будущей экзекуции.
– Много чего интересного, - его плотоядный взгляд и самодовольная улыбка не обещали ничего хорошего.
– Да ты просто психопат ….
– Согласен!
– раздался рядом мужской голос.
На лице Андрея появилось плохо скрываемое раздражение, стоило только встретиться взглядом с кем-то за моей спиной. Думала, что подобным образом портить настроение Андрею способно только я, но у меня появился конкурент. Не без любопытства я обернулась, чтобы увидеть его: развязный блондин, разодетый как поп-звезда. Не мужчина, а секс-идол с обложки журнала.
– Советовал бы держаться от него подальше, - продолжил тот, обращаясь ко мне.
– Что ж ты сам не следуешь собственным советам?
– Андрей скрыл презрение за насмешливой улыбкой.
И дураку ясно, что между этими двумя конфликт или некое противостояние, но меня в данный момент волновала моя собственная жизнь, и я не
Незнакомец ни только не постеснялся бесстыдно подслушивать разговор, но и бесцеремонно вмешался в него, так что и я не посчитала нужным вести себя вежливо.
– Пошел вон!
– дала понять, чтобы оставил нас с Андреем наедине. Блондин выпучила глаза, а Соболев чуть не прыснул шампанским.
– Что уставился?
– и дальше напирала.
– Тупой или глухой?
Поп-звезда задыхалась от возмущения и пыхтела как паровоз. По-моему он был в шоке от того, что кто-то может разговаривать с ним в таком тоне.
– Соболев, кто это?
– пренебрежительно указал на меня пальцем, увенчанным блестящим перстнем.
– Не твое дело, - ответила за него.
– Исчезни уже, - уже начинала заводиться.
– Ну и знакомые у тебя, - развел руками незнакомец и быстро ретировался, прибившись к соседней компании. Изредка он поглядывал на меня через плечо и тряс головой, будто мысленно уверяя себе в том, что произошедшее ему только почудилось.
Андрей же с радостью отпустил своего «друга», ни разу не взглянув ему вслед, и с неведомым мне интересом следил за мной. Представляю, о чем он сейчас думал: считает меня настоящей хамкой.
Я предстала в не лучшем свете и выглядела далеко не утонченной леди, но есть люди, с которыми нужно вести себя грубо и жестко – по-другому они не понимают. Но Соболев отказывался меня понимать, какие бы методы я не применяла. Вынуждена признать, что не знаю, как совладать с этой скалой. Похоже, я выбрала себе соперника не по силам.
– Идем, - неожиданно Андрей отставил бокал и взял меня за руку. Он уводил меня всё дальше от многолюдного сборища, будто искал более уединенное место.
– Что уже сегодня решил вступить в права рабовладельца?
– сердито бросила ему в спину, следуя за ним по пятам.
– Угадала, - прозвучало зловещее в ответ.
Соболев распахнул первую попавшуюся на пути дверь и толкнул меня внутрь. Морально я собралась и приготовилась в случае чего отбиваться. Я, конечно, не считала Андрея таким уж конченным подонком, но и принцем на белом коне – тоже. Особенно после этого его жуткого «угадала». И неприятности виде поцелуя не заставили себя ждать.
Я попыталась увернуться, но настойчивы губы молниеносно наши мои. Настроившись на сражение, я воинственно воспринимала в штыки каждое действие Андрея, и, как птичка из силков, пыталась вырваться из его объятий. Но напряжение постепенно рассеивалось: ласки, прикосновения отличались от тех, что я помнила раньше. Не было требовательности, доминирования, а ощущалась нежность и забота. На эти поцелуи хотелось отвечать. И я поддалась, позволив себе немного слабости.
Андрей будто нашел мое уязвимое место, приманку, перед которой я не устою. С детства мне не хватало любви и ласки, и когда дарили их, я становилась слабой и хрупкой. Тяжело расти с ощущением, что тебя не любят и ты никому не нужна. Пустота в моей душе стремилась заполниться чужим одобрением, восхищением, гордостью. Но всё тщетно, там ненасытная черная дыра, которую сколько не питай, она требует всё больше.