Папина дочка, или Исповедь хорошего отца

Чемберлен Диана

— Я не хочу есть.

Аккуратно положив вилку, я встала из-за стола. Нужно немедленно позвонить Тревису.

— Сядь, — сказал отец.

Он всегда говорил таким тоном, когда старался меня успокоить. Уйти я не посмела, но замерла стоя.

— Я знаю, ты виделась с Тревисом, — сказал он.

— Нет!

Щеки у меня горели. Откуда он узнал? Что ему было известно?

— Не лги мне. Один из наших соседей — не будем называть имен — сказал мне, что Тревис приезжал сюда несколько раз, пока я был на работе.

— Только пару раз. Он привозил мне… книги.

Я уставилась в тарелку, избегая встречаться с ним глазами.

— Вчера ты действительно была с Шерри?

— Да, — сказала я.

Он вздохнул, как будто не

поверил, но не захотел спорить. В этом не было необходимости. Он намеревался позаботиться о том, чтобы я больше никогда не видела Тревиса.

— Иди к себе, — сказал он. — Подумай, что возьмешь с собой, а что отдашь благотворительным организациям.

Когда я проходила мимо его кресла, он взял меня за руку. — Это детская любовь, детка. Ты скоро найдешь более подходящего молодого человека. Я тебе это обещаю.

Переезд совершился так быстро, что у меня не было времени попрощаться с Тревисом. Это были ужасные две недели. Я уверена, что отец знал о переезде задолго до того, как рассказал об этом мне.

Безусловно, мы переезжали отчасти из-за его работы, отчасти ради лучшего медицинского обслуживания для меня, но у меня также не было сомнений, что он нашел способ разлучить меня с Тревисом. Однако он понятия не имел, что мы настолько близки, что расстояния не могут положить конец нашей любви.

Наша новая квартира была меньше, чем старая, но она находилась в очень престижном районе недалеко от университета, и студенты постоянно сновали у нас под окнами, весело болтая и вызывая у меня еще более сильное чувство одиночества. С Тревисом мы постоянно говорили по телефону и все время переписывались. Без него я бы умерла от одиночества. У меня был новый дом, но не было друзей. А как их завести, когда ты постоянно сидишь в четырех стенах? Отец догадался о наших отношениях с Тревисом по счетам за телефон. Это скорее напугало его, чем рассердило, и он сказал мне, что мне следует поискать новых друзей в Чэпл-Хилл.

— А как я могу это сделать?

Я пожаловалась ему на одиночество, и он вовлек меня в группу поддержки, в которой участвовали и другие больные дети. Это было еще более угнетающе. Мы с Треви начали строить планы. Мы выбрали вторник в конце января (я знала, что отец весь день будет в университете) и договорились, что Тревис прогуляет уроки, заедет за мной, и мы поедем в Джордан-Лейк, где проведем вместе день. Будет холодно, но нам наплевать. Впервые после нашего переезда я ходила по квартире и улыбалась.

— Я же говорил, что тебе здесь понравится, надо только потерпеть, пока мы немного обживемся, — сказал отец, когда мы вместе смотрели вечером телевизор.

— Верно, — согласилась я. Чего он не знает, то не может ему повредить. Что это может повредить мне, об этом я не подумала.

Глава 13 Тревис

Иногда жизнь не оставляет тебе выбора.

Домохозяин дал мне три дня на то, чтобы убраться из трейлера. Не потому, что кто-то стремился его снять сейчас, глубокой ночью. Старик просто был зловредный, и, хотя я уверял, что расплачусь с ним полностью, как только найду работу, он и слушать не хотел. Я думаю, он знал не хуже меня, что «найти работу» в ближайшее время мне не светило. Поэтому я сказал Саванне, что согласен на предложение ее приятеля из Роли. «У Роя найдется, кому присмотреть за Беллой, — сказала она. — Он всех знает. У него огромные связи».

Рой начал казаться мне спасителем. Строители были нынче пучок на пятачок, а этот парень придерживал место для чужака. Он был готов дать мне шанс, потому что я был приятелем Саванны. И что было еще лучше, благодаря своим «огромным связям» он мог найти няню для ребенка.

У меня в фургоне был старый матрас, который валялся там с тех пор, как я возил на работу стекло, и теперь я радовался, что не выбросил его. Нам с Беллой придется жить в фургоне, пока у меня не появится стабильного заработка и мы не найдем квартирку

или комнату. Впервые я столкнулся с реальной опасностью потерять Беллу. Если бы кто-то узнал, в каких скверных обстоятельствах я оказался, у меня могли ее отнять. Донесли бы, например, социальным работникам, что у меня нет средств на ее содержание. И это была бы чистая правда. Но я был твердо намерен как-то выйти из положения. Я бы никогда не позволил отнять у меня Беллу.

— А тебе не кажется, что лучше отдать ее матери? — спросила меня Саванна вечером накануне нашего отъезда. Мы пили пиво на ступеньках ее трейлера, а Белла спала внутри на кушетке. Саванна устроила мне на послезавтра собеседование с Роем и дала номер его телефона, чтобы договориться о месте встречи. Я собирался купить мобильник, чтобы у меня был свой номер.

— Ушам своим не верю: ты задаешь мне такой дурацкий вопрос, — сказал я.

— Не спорю, ты ее любишь, ты замечательный отец и все такое, — снова принялась она за свое. Она закинула за плечо прядь своих изумительных волос. — Но посмотри правде в глаза. Ты же не в состоянии сейчас о ней заботиться, и кто знает, Робин, ее мать могла бы…

— Поговорим о чем-нибудь другом, — прервал я ее, прежде чем она успела закончить предложение.

— Ты эгоист, — сказала она. — Почему ты не отдашь девочку Робин, пока снова не встанешь на ноги? А если с этим не получится, может быть, Белле лучше пожить какое-то время в приемной семье? Там о ней заботились бы лучше, чем ты сейчас.

Я реально вышел из себя.

— Вот спасибо! Умеешь ты ударить лежачего, — сказал я.

— Просто подумала, что так было бы лучше.

Раз или два после пожара мне и самому приходило в голову, не испортил ли я Белле жизнь. Но ни разу я не пожалел и не считал, что сделал ошибку, помешав Робин отдать Беллу в приемную семью. «Пусть она живет с людьми, которые в состоянии дать ей все», — возражали мне доброжелатели, когда я сообщил, что буду бороться за свою дочь. Согласен, кто-то и мог бы обеспечить ее лучше, но никто не мог дать ей меня. Ее отца. В свое время дорожил тем, что мой отец просто был рядом, был моим лучшим другом, а вовсе не чековой книжкой. Я дорожил прогулками с ним и всем тем, чему он научил меня. Мать согласилась со мной, когда я решил взять Беллу, и всегда меня поддерживала. Но после пожара при моем безденежье я не спал ночами, угнетаемый чувством вины. А теперь я снова вырывал дочку из привычной обстановки, как раз когда она освоилась в трейлере и подружилась с Саванной, и мне предстояло увезти ее прочь от океана. В тридцати минутах от побережья мне уже не хватало воздуха. В трех часах от побережья я задыхался. Но многим приходится менять свою жизнь ради работы, и мне пора было взять себя в руки и собираться в дорогу. Саванна одолжила мне пятьдесят баксов на бензин, и у меня было еще пятьдесят на еду и на мобильник. Хоть бы этот Рой дал мне аванс: я бы ради этого парня из кожи вылез, если бы он мне помог.

— Оставайся сегодня на ночь, — попросила Саванна, когда я поднялся на ноги.

Я покачал головой.

— Сама знаешь, мне нужно кое-что приготовить к отъезду.

Меньше всего мне хотелось затяжного сентиментального прощания с Саванной. С того дня, как она сказала, что любит «нас», я все время опасался, что она вынудит меня признаться в чем-нибудь подобном. Что она захочет обещаний, которые я не намерен был выполнять.

— Ладно, — сказала она, и я удивился, что она не стала настаивать.

Мы вошли в ее трейлер. Взяв на руки спящую Беллу, я понес ее в наш трейлер и уложил в двуспальную кровать. Неделю назад я был расстроен, переезжая в эту жалкую консервную банку. Теперь, переселяясь в фургон, я мог только надеяться, что следующий наш переезд будет не на улицу.

— Сегодня мы поедем путешествовать, Белла, — сказал я, высыпая в миску остатки мюсли. — У нас будет приключение.

— Куда? — спросила Белла, потянувшись за ложкой.

Я сел за маленький столик напротив нее.