Папина дочка
Шрифт:
Таких она не видела раньше никогда.
Да и где?
Парни в ее школе были прилизанными и одетыми с иголочки, не вызывая даже легкого интереса. Парень с кофе был больше похож на пирата или волшебника, о которых она так много читала и которых часть видела во сне. У него были заостренные черты лица и нечёсаные волосы.
«Мерзавец», — сказал бы папа. «Хулиган», — усмехнулась бы мама. «Идеальный», — думала сама Маша.
Она снова посмотрела на него, когда шла на кухню, и с неуловимой
Он не улыбался, но глаза сказали больше слов.
Мария ему понравилась. Только одно это — взаимная симпатия — стало отправной точкой в бесконечный полет всевозрастающей влюбленности.
Теперь Мария ждала долгих томных переглядываний, о которых столько читала в книгах, тайных любовных посланий и серенад под ее балконом, обязательно с выстрелами отцовского ружья.
Она мечтательно вздохнула и поставила перед постоянным клиентом Абдулой — вечно недовольным арабом с пугающей внешностью — овощное рагу.
Решив еще раз насладиться магией взаимной симпатии, она посмотрела на парня и обомлела. Он поставил на стол чашку с недопитым кофе, положил нужную купюру и уже направился прямо в её сторону.
Наш Саша Беляев (или Алекс)
Глава 4
К этому она абсолютно не была готова, особенно когда увидела его во весь рост. Он стал пугающе хорош в этой черной, мотоциклетной кожаной куртке, белой обтягивающей футболке и синих джинсах.
Страх и желание боролись в ней, полностью поглотив всегда рациональное ядро. Закусив нижнюю губу, она теребила рабочий фартук.
А потом, посмотрев по сторонам, словно ища поддержки, вдруг скрылась на кухне и прижалась к тонкой стенке спиной.
Он негромко рассмеялся, тем самым заставив Машу буквально стечь по стенке.
— Приведи её, — вдруг сказал он бархатным голосом и стукнул в хлипкую перегородку. Очевидно, первой части предложения она просто не услышала. — Приходи, выдрочка. Посмотришь, как я на гитаре играю.
Вопрос о том, с кем он говорил, отпал сам собой, когда перед её глазами появилась рыжеволосая длинноногая Зина.
— Ну, ты даешь! В тихом омуте… — Красотка протянула руку и помогла Маше подняться. — Мы все обычно собираемся у Мишки дома, там весело и вполне прилично. Пойдешь? — она надула пузырь из розовой жвачки, и он с громким хлопком лопнул.
Маша плохо знала Зину, они почти не общались, но упустить возможность еще раз посмотреть на объект своей влюбленности (а, по всем признакам, это была именно она) не могла. Да хотя бы с научной точки зрения! Главное — родителям пока не сообщать о подобных экспериментах.
— Пойду. Только переодеться надо, — неуверенно произнесла Маша и опустила взгляд на свои лакированные лодочки, черные с белым носами.
Глава 5
— Вот и посмотрим, чем в твоем первоклассном гардеробе можно поживиться. — Она буквально источала сарказм
Улыбнулась ярко накрашенными губами (Маша даже не знала, что такой вульгарный оранжевый оттенок существует) и снова надула пузырь. Хлопок прозвучал в унисон с грозным окриком управляющей;
— Что тут у нас?! Я не поняла! У вас что, работы нет?!
Девушки, как по команде, развернулись и побежали в уже переполненный зал, сверяясь со своими записями.
На улице, как и в душе у Маши, не было ни облачка, что было редкостью для северной столицы, и многие клиенты разошлись, чтобы попринимать солнечные ванны. Это дало девушкам возможность отпроситься пораньше и на такси доехать до уютного, гостеприимного дома Зеленоградовых.
Зинка аж присвистнула, когда осматривала гостиную и примыкающую к ней столовую.
— А зачем, ты говорила, ты торчишь в нашей забегаловке? — спросила она и посмотрела на Машу, которая неловко улыбнулась.
К ней никогда не заходили подружки — собственно, их и не было. Маша сначала стремилась оказать всем непосильную поддержку буквально в любом начинании, касалось ли это учебы или хобби, но это мало кто ценил. Потом она и сама выбрала вполне безопасный путь для морального состояния — одиночество.
Только иногда она перебрасывалась парой слов с заносчивым Димкой и снова погружалась в мир книг и знаний.
— Я не говорила. Пойдем наверх.
— Значит, твои родители — стоматологи? — спросила Зина, поднимаясь по лестнице с резными перилами.
— У них своя клиника, — подтвердила Маша. Она долго могла отвечать на вопросы, но впервые в жизни боялась задать свой.
— Кажется, я знаю, на кого пойду учиться в городской колледж, — кивнула гостья и вдруг внимательно посмотрела на отражение Маши, которая как раз стояла возле высокого платяного шкафа в светло-голубой комнате. — Неужели про Беляева ничего спросить не хочешь?
Маша открыла шкаф, взглядом перебирая наряды, аккуратно развешанные на вешалках, так же, как в уме перебирала сотни вопросов об этом самом Беляеве.
В итоге она выбрала самый безопасный вопрос и под стать ему платье — синее в белый горошек, из легкой ткани с расклешенной юбкой ниже колен.
— Как его зовут?
— Саша, ну или Алек — почти не осознавая происходящего, произнесла Зина, не отрывая жадного взгляда от дорогих тканей.
— Хочешь примерить? — увидев её реакцию, спросила Маша.