Папина дочка
Шрифт:
Появилась официантка. Азамат заказал виски, проигнорировав мой недовольный взгляд. Я предпочел кофе. Вскоре возле бара появилась та, ради которой собственно и приперлись в этот клуб. Поискал глазами несколько своих людей и указал взглядом на невысокую блондинку, которая весело болтала с барменом, кокетливо поправляя свои светлые пряди. Возле нее тут же оказалось трое мужчин различной комплектации, цвета кожи, темперамента, но трое старались очаровать милую девушку. Я не сомневался, что поставленная задача будет достигнута.
Потушил сигарету, залпом выпил остывший кофе. Азамат даже растерялся, когда я встал и направился к выходу. Молча последовал за мною. За углом клуба нас ждала наша машина, нырнув в салон, позвонил Али. Тот сообщил,
— Пап, может ты расскажешь, что происходит? Чувствую себя лохом! — сын недовольно поджал губы, я посмотрел на его профиль в полумраке.
— Месть — это искусство, которое так же должно доставлять эстетическое удовольствие, как и предметы древности, картины великих художников. Ты должен проникнуться всей душой к своим темным мыслям. Я никогда не любил простоту действий, меня не привлекают сломанные носы, дырка между бровями, борзой наезд с предупреждением. Я люблю загонять своих обидчиков в ловушку, которая тщательно продумана, когда жертва понимает, что ей предстоит умирать в сознании и в адской агонии. Это нужно просто один раз прочувствовать! — в душе разлилось тепло от предстоящей встречи со Стоуном. Я предвкушал, как буду его морально ломать, раскрывая факты его никчемной жизни. Азамат задумался, анализировал сказанные слова, вопросов не задавал, поэтому дальнейшая поездка проходила в тишине.
Мы приехали к обыкновенному особняку на окраине Лондона. Он не выделялся, внимание не привлекал. Машина сразу же отъехала. Входная дверь была открыта, в пустом холле нас никто не встречал, направились сразу в гостиную. Там уже был Али и Стоун, второй задумчиво сидел за столом, дымя сигаретой. Азамат ушел в тень к камину, я сел на стул напротив англичанина, закинув ногу на ногу.
— Даже не удивлен! — Стоун затянулся, откидываясь на стуле. Я улыбнулся, пододвигая к нему документы. — Я не подпишу!
— Стоун, ты вроде не глупый малый, понимаешь, что ту жизнь, которую сейчас ведешь, ты ведешь только с моим благословением! Что с тобою случится, если вдруг в привычном месте для тебя окажутся закрыты двери? — склонил голову на бок, наблюдая, как глаза Стоуна начали наполняться смыслом, осмысливал мои слова. Он нервно облизнул губы, прищурившись.
— Если бы ты пришел в мой дом с благими намереньями, я бы возможно смирился с твоим существованием, мне бы просто пришлось, потому что не отрицаю такое понятие, как любовь между людьми. Но ты выбрал не ту дорожку, ты осознанно давал Анне наркотики, она теряла всякую способность сопротивляться, отстаивать себя, ты пользовался ею. Ты не представляешь, как это больно осознавать, что не можешь помочь дорогому тебе человеку, а еще больше ты съедаешь себя сам от мысли, что виноват ты! — достал из карманов пиджака пачку, постучал сигаретой по руке. — Я думаю ты поймешь меня в полной мере, когда узнаешь, как развлекались с твоей любимой сестренкой! — сигарета в зубы, щелкнул зажигалкой, наполняя легкие никотином, выдохнул дым прямо в лицо собеседнику.
— Сукин сын! — Стоун подался вперед, схватив руками края стола. Али сделал шаг в его сторону, слегка распахивая полы пиджака, демонстрируя за поясом пистолет.
— Все тоже самое, что ты проделывал с моей дочерью, правда в тройном количестве! А еще один из участников ВИЧ-инфицированный. Все об этом знают, кроме твоей милой сестренки! — затянулся, скаля зубы. Стоун чаще задышал, с опаской косился на Али, посередине стола все так же лежали не тронутые листы. — Ну, и в заключение, советую завтра сходить к врачу и сдать анализы на СПИД. Ты знаешь, беспорядочная половая жизнь чревата последствиями! — Стоун взвыл и кинулся на меня, но я первый вскочил на ноги и перехватил его, скручивая руки за спину, прижал к столу. — Мы же с тобою Анне желаем самого лучшего, так зачем ей быть с человеком, от которого и ребенка родить страшно! Так что во имя твоей великой любви, подпиши бумаги о разводе и можешь катиться на все четыре стороны!!!
— Я тебя
Отпустил разъяренного англичанина, отошел в сторону, пока он выравнивал дыхание, пытался совладеть собою. Посмотрел на Азамата, тот стоял все так же в тени, но я видел, что ему немного не по себе, Али был как всегда невозмутим и ему не привыкать.
— Что ж, не хочешь по-хорошему, я могу устроить тебе другую жизнь, только ты вряд ли сможешь вести свою привычную жизнь, впитывать в себя свои любимые развлечения. Ибо, как правило, «овощи» просто доживают свое время! — отвернулся от Стоуна и направился к выходу. Мне теперь предстояло показать Азамату, как мы развлекаемся с родственниками жертвы. Если после этой ночи он меня не пошлет к черту, значит есть смысл его подпускать к себе ближе. Если нет…в его молчании не сомневался, только вряд ли после этого сможем находиться рядом с друг другом долгое время. Его будет выворачивать на изнанку от мысли, какой я монстр на самом деле.
Всю дорогу до отеля, где игрались с Сарой Стоун, Азамат молчал. Он смотрел в окно и нервно покусывал губу.
— Азамат, ты можешь не подниматься со мною в номер! — великодушно предложил сыну сделать выбор в пользу сохранения в адекватности. Он дернулся, непонимающе на меня посмотрел. — В тебе есть то, что было во мне в подростковом возрасте. Дикая, неконтролируемая агрессия, которую ты выплескиваешь в боях, ибо это единственный сейчас способ как-то все выбросить наружу, все то непонятное, темное, что теснится в груди! Я до конца не уверен, что правильно поступаю, показывая тебе то, чем занимаюсь помимо легального бизнеса, но скажу откровенно, я всегда видел тебя своим преемником. Арина была против этого выбора…
— Арина говорила, что я на тебя похож!
— В тебе есть мои задатки, но ты так же сын своей матери.
— Ты хочешь сказать, что бабушка была агрессивной? — его губы изогнулись в насмешливой улыбке.
— Я последний ребенок своих родителей, я взял только негативные стороны.
— Если рассуждать с такой позиции, то твоим преемником должен быть Аман, но что-то мне подсказывает, ему никогда не быть в твоей упряжке. Ни при каких условиях!
— В смысле? — осторожно спросил. Диалог мне совсем не нравился, словно Азамат был в курсе давних событий. Амана никогда не выделял, не обделял. Для всех в его венах течет моя кровь, в этом мире никто не знал о том, что он ребенок жены и ее любовника. Или кто-то знал???
— Не знаю, как объяснить. На интуитивном уровне понимаю, что не Аману стоять рядом с тобою. Я знаю это. Поэтому не надо мне деликатно предоставлять выбор! Чтобы там не было, я с тобою, по правую или левую руку, но рядом! — он очаровательно улыбнулся, на мгновение меня обезоруживая своим откровением. — Но это не означает, что всегда буду беспрекословно во всем соглашаться! — карие глаза предупреждающе сверкнули. Я от души рассмеялся, откидываясь на спинку сиденья. Протянул руку и взъерошил его волосы, как детстве.
Теперь мой шаг был еще увереннее, теперь я шел с улыбкой, пытаясь откровенно не радоваться безмерному счастью в груди. Все, что тревожило, все, что требовало моего напряженного внимания — решилось.
Мы с Азаматом вошли в незакрытый номер. В одной из комнат были слышны стоны, характерные скрипы кровати, бодрые мужские голоса. Я еще раз взглянул на сына, прежде чем слегка приоткрыл дверь. В спальне находилось четверо: трое мужчин и одна девушка. Она была поставлена на кровати в позу «собачки» усиленно сосала черный член, в то время, как двое других трахали ее сзади в разные дырки. Азамат шумно выдохнул, явно был взбудоражен увиденной картиной, никто на его шумное дыхание не обратил внимание. Меня оргия не возбудила, только скривился от омерзения. Подошел к комоду, на котором стояла камера, остановил запись. Завтра утром этот порнофильм будет гулять по всемирной сети. Азамат с усилием вышел следом.