Папина дочка
Шрифт:
Голубые глаза сердились. Нет, они просто горели злостью. Я судорожно сглотнула, расправляя складки платья на коленках. Но нужно быть храброй, отстаивать свои интересы, проявлять самостоятельность, которую мне любезно предоставили.
Папа медленно выдохнул, приложил кулак к губам. Мне даже показалось, что слегка прикусил зубами кожу на костяшках. Затем выпрямился, откинулся на кресле и распустил галстук, расстегнул пару пуговиц на рубашке. На шеи блеснула золотая цепочка с кулоном. Он ее затеребил. Я напряглась. Если папа нервничает, это не очень хорошо.
— Аня! — это очень нехорошо. Русским именем он называет меня крайне редко, называет, когда разговор предстоял на серьезные темы. Не думала, что разрешение на прогулку с Ричардом на его яхте — это серьезная тема.
— Ты уже взрослая девочка и
— В смысле? — недопоняла я его, а он стиснул зубы, отвернулся к окну и долго молчал. — Пап, мы просто покатаемся на яхте и вернемся. Что может случится за это время? — он бросил на меня странный прищуренный взгляд из-под ресниц. Видимо я чего-то не понимаю. Видно где-то в моих знаниях был пробел, да, отношения с противоположным полом у меня складывались специфически. Мальчики проявляли симпатию, некоторые даже осмеливались целовать в щечку, брать за руку, но все это длилось до того момента, пока на горизонте не появлялся Али или Азамат, или папа. Но папа вмешивался в более старшем возрасте, детские чувства мальчика и девочки его не интересовали, а вот когда встал вопрос моего обучения в Англии, где я собиралась жить одна, он с особым вниманием контролировал каждый мой шаг, мониторил мое окружение. Абу был со мною. И его присутствие уже было веским поводом парням обходить меня стороной, при этом общение с девочками не так жестко контролировалось.
— Хорошо. Только я сам отвезу тебя в порт, как говорится из рук в руки, под расписку! — я с радостным визгом кинула ему на шею, прижимаясь к его щекам своим лицом, чувствуя, как его крепкие руки меня обняли и прижали к груди. Рука сама потянулась к кулону, покрутила. Пуля. Эта загадочная пуля. Когда-нибудь я спрошу его о ней!!! И он обязательно расскажет.
Ричард
Твою мать!!! Уж лучше был бы охранник, чем сам Каюм. Я прищурено наблюдал, как остановился черный джип, как из него выпорхнула в белом платье Анна с распущенными волосами, держа на плече большую плетеную сумку, как с водительской стороны вышел Саид Каюм, надевая сразу же очки. Да, солнце палило нещадно. Но я чувствовал, как руки похолодели и внутри все напрягалось, едва они подошли ко мне. Если рядом с Анной я по сей день испытываю невообразимую похоть, желание опробовать ее на вкус, то рядом с Каюмом мне хочется превратиться в статую. Бездушную. Но я улыбаюсь, делая вид, что безумно рад их видеть. Саид Каюм не улыбнулся, и, наверное, хорошо, что на нем были очки, я кожей чувствовал его сдерживаемую ярость.
— Стоун! — сухо голос, легкий налет холодности. — К вечеру, чтобы вернул мне дочь в целостности и сохранности! — пауза, волосы во всех местах встали дыбом. — В прямом и переносном смысле. Иначе… — на губах появилась улыбка. Так улыбаются бойцовые псы, слегка приподнимаю губы, обнажая свои десны, показывая какие у них сильные зубы. Так улыбается убийца перед контрольным выстрелом. Блять!!! Я никого никогда не боялся, но сейчас чувствовал, петля, добровольно наброшенная на шею, медленно стягивалась вокруг моей шеи. А стоит ли играл свеч? Не многим ли я рискую, связываясь с Анной? Посмотрел на девушку, которая послушно стояла в сторонке, в поле видимости, но разговор не слышала. Ветер трепал ее черные волосы, она скромно улыбалась, бросая на нас украдкой любопытные взгляды из-под своих длинных ресниц. А эти слегка пухленькие губки манили и были приоткрыты. В голове зашумело и картинка, как я сую свой член в этот влажный рот, опалило мое воображение. Быстро поморгал. Если Каюм хоть на миг заподозрит, что я собираюсь делать с его малышкой на яхте, он сразу же утопит меня возле этой же яхты, даже не закатывая рукавов своей рубашки.
— Вы не о том подумали! — лучезарно улыбаясь, повернулся к Каюму. Он медленно снял очки и прищурился. Я вздрогнул. Как человек может так смотреть??? Вот таким убийственным, тяжелым, готовым резать по живому, взглядом.
— Тебе лучше не знать, о чем я подумал! — в голосе проскользнули тихие предупреждающие нотки об опасности. — И в твоих интересах вернуть мне ребенка в первозданном виде!
— Я понял!
— Вот и славно, люблю людей понимающих сказанное с первого раза! — опять этот
Вокруг нас было только море. Я поглядывал на загорающую Анну. Она расположилась на носу яхты, вытянула свои соблазнительные ноги и лежала. Впервые мог блуждать пожирающим взглядом по ее телу, сглатывая слюни от этого прекрасного тела. Она была чудесна. Нет, она была просто совершенством, природа чудесно над ней потрудилась. Тонкая шея, соблазнительные выпирающие косточки ключницы, упругая, небольшая грудь, прикрытая сплошной полоской черного бюстгальтера купальника. Ниже плоский живот, еще ниже веревочки под названием трусики возбуждали меня, дразнили. Папочка видимо не в курсе был какой купальник наденет его дочь. А я думал, что она вряд ли разденется, а если разденется, то на ней окажется какой-нибудь уродский купальник. Сомневаюсь, что Каюм бы допустил такое откровение, что было на ней сейчас. Анна оказывается еще та штучка, умела бунтовать. Выдохнул сквозь зубы. Мне нужна разрядка. Если до девушки мне категорически запретили дотрагиваться, оставался «порошок». Он, конечно, меня полностью ниже пояса не расслабит, но хоть переключусь, иначе начну дрочить, стоя за штурвалом, смотря на соблазнительницу.
Поставив на автоматику штурвал, сбавив скорость, спустился на нижнюю палубу, где у меня была небольшая спальня. Достал из своей спортивной сумки футляр, там было несколько небольших пакетиков с белым «сахаром». Улыбнулся самому себе, высыпая малую часть на поверхность напольного шкафчика. Аккуратно разделил равные полоски и нюхнул первую, зажимая нос, чувствуя, как медленно напряжение отпускает. Сейчас всего лишь от мысли, позже уже будет и от наркотика. Втянул в себя еще дорожку и уже блаженно прикрыл глаза.
— Ричи! — голос Анны раздался рядом. Я резко распахнул глаза, фокусируя на девушке взгляд. Зря она пришла. Зря… Она с любопытством смотрела сначала на меня, потом на оставшиеся две дорожки, но не спрашивала, что это.
— Хочешь попробовать? — вопросительно изогнул бровь. Спросил просто так, без задней мысли, лишь бы не молчать. И она согласно кивнула. Я на секунду удивленно замер, не веря ее согласию. Анна все больше и больше удивляла! Одну дорожку разделил на две, для нее это было даже много, но не настолько, чтобы потеряться в кайфе на несколько часов. Будет просто легкая эйфория в течение дня. Глянул на другой пакетик. Там были таблетки. Они были легче героина, наверное, в идеале для первого разу лучше было бы дать их, но не стал заморачиваться.
— Втягиваешь в себя и зажимаешь нос, — монотонно объяснял действия, слегка пододвигая, чтобы Анна вплотную подошла к тумбочке. Она выполнила с точностью, как и сказал, приведя меня в дикий восторг. Боже, да из нее можно вылепить все что душе угодно! Ее глаза затянулись легкой дымкой, на щеках появился румянец, губы приоткрылись. Несколько минут я смотрел на нее и чувствовал, как нас двоих уже качает на волнах блаженства, легкости. Обхватил ее затылок ладонью, притягивая к себе и жадно впился в рот, чуть ли не рыча. Она не испугалась, а с готовностью прильнула к моей груди, положила руки на плечи и робко, неумело ответила на поцелуй, срывая мою крышу полностью, снимая меня с тормозов. Я прижал ее тело к себе, особенно ее бедра к своему возбужденному паху, потерся. Что ж…трахать в прямом смысле не разрешили, но есть много других способов себя ублажить, обходя девственную плеву.
— Анна, скажи «да» и я тебе покажу все грани удовольствия… — хрипел ей на ушко, сжимая через ткань купальника груди, которые идеально легли в мои ладони. Она что-то промычала, откинув голову назад, так что водопад из черных волос доходил ей чуть ли не до задницы, которую тут же поспешно смял, покрывая поцелуями ее тонкую шею, ее ложбинку между грудями, ее плоский живот. Я готов был взорваться от одних поцелуев, но было слишком рано. Анна только начинала терять голову, а я хотел, чтобы она лишилась рассудка и реальностью был бы я, мои руки, мое тело, мои губы.