Папина дочка
Шрифт:
Стараясь не пугать, не торопиться, не срываться, уложил девушку на кровать, устраиваясь между ее ног, все так же осторожно потираясь своим возбужденным членом через шорты об ее сокровенное, никем не тронутое ранее местечко. И кровь ударяла в голову от мысли, что я буду первым внутри нее. Никогда не любил девственниц, но эта брюнетка, стонущая от моих поцелуев, ласк сводила меня самого с ума. Еще неизвестно было кто в итоге победит, а кто проиграет. Но я был настроен выиграть этот бой.
Умело стянул лифчик, трусики и чуть не задохнулся от зрелища перед глазами. С зацелованными губами, с мутным взглядом голубых глаз, с разведенными ногами в сторону, открытая, как книга, с возбужденными сосками лежала ОНА. Да… Именно ОНА. Моя самая желанная девочка, моя драгоценность, мой алмаз! Я понял, что с ней мои демоны найдут и покой, и ад. С ней будут и полеты, и падения. Я чуть ли не замурчал от этой мысли и взял порошок,
— Анна, ты выйдешь за меня замуж? — прошептал ей в губы. Длинные ресницы дрогнули. Взгляд был еще под кайфом и вряд ли она осознавала вопрос, в отличие от меня.
— Да… — робко выдохнула девушка мне в губы. Я довольно улыбнулся. В голове зрел план, как быстро окольцевать малышку, пока ее папа не узнал об этом факте. Каюм не рассматривал меня в качестве зятя. Это было понятно с первой же встречи, он позволял мне быть только пажом своей принцессы!
— Только мы распишемся, а потом всем об этом скажем! — строго смотрел на будущую жену. Нужно было очень быстро действовать, время шло не на дни, а на часы. Интуиция шептала мне поторапливаться, если я хотел стать членом семьи Каюм на законных основаниях. Цербер после сегодняшнего дня сидеть и наблюдать за нами не станет, едва он увидит Анну, о многом догадается и следовало сейчас же расписаться. План созрел. Я вскочил на ноги, вошел в душевую и быстро ополоснулся.
— У тебя паспорт с собою? — Анна сидела на кровати и прикрывала свое тело руками-ногами. Она кивнула, заставив удивиться этому факту, но анализировать почему девушка взяла документ не стал. Я нагнулся, поцеловал ее, погладил по лицу. Ты будешь моей. Полностью!
— Мы не будем ждать, мы сейчас распишемся! А потом будет наша первая ночь, то есть день и ты моя! — заторопился, девушка удивленно на меня смотрела, ничего не понимая, ничего не спрашивая, а я не стал вдаваться в подробности. Нужно было все сделать до вечера, а в запасе было максимум пять часов. Анна послушно оделась в свое белое платье, расчесала свои волосы и была почти невестой. Ее движения были чуть заторможены, взгляд порой блуждал бесцельно по каюте, а на губах замирала странная улыбка. Она вновь все выполняла без вопросов, без обсуждений, безропотно следовала за мною, словно так и надо! Все-таки восточное воспитание отличается от европейского плюс еще влияние наркотиков. Что ж, если для покорности потребуется подсадить эту малышку на героин, я не постесняюсь и этого действия.
Удача была на моей стороне. Мало того, что Анна все еще находилась под воздействием наркотиков, туго соображала, все выполняла, что просили. Так в самом запыленном районе на краю Дубая нашел регистрационный отдел, где за большую сумму согласились закрыть глаза на многие формальности. Получив заветную бумажку о регистрации брака, чувствовал себя победителем! Чувствовал, что вытянул лотерейный билет, забыв, что с него нужно будет платить налоги! Теперь Каюм не откажется от нового родственника! Оставалась самая малость, лишить Анну невинности и зачать сразу же ребенка.
Выбранный отель тоже мало был похож на респектабельное заведение, к которым мы с девушкой привыкли видеть в своей жизни, но выбирать не приходилось. Стрелка часов неумолимо ползла к указанному времени. Нам предоставили номер для новобрачных, куда поспешили подняться. Когда Анна встал посреди номера, слегка морща свой носик, обернулась.
— Все хорошо, малышка! Теперь ты полностью моя! — прошептал, накрывая ее рот алчным поцелуем, притягивая к себе. Нет, надо быть нежным, ласковым, не пугать первой близостью. Потом уже можно делать с нею все, что взбредет в голову.
Анна не протестовала, послушно поднимала руки, когда я стаскивал с нее платье, целовал ее тело, прикусывая зубами ее заострившиеся соски, теперь любуясь их возбуждением. Она шумно дышала над головой. Как мне нравилась ее молчаливость!!! Это было просто подарком! Сжал крепко ее попку, воображая, как однажды устроюсь сзади и буду вторгаться в упругую задницу и драть ее, пущу еще в ход руки, терзать ее влажную промежность, вторгаясь внутрь пальцами. Она будет стонать! Стонать не только от блаженства, но и от боли…но это потом, сейчас я осторожно уложил ее на кровать, снял последнюю одежду и вновь залюбовался этим идеальным телом Теперь Анна смущалась, но откликалась на каждую ласку, на каждый поцелуй. Она была похожа на испуганного зверька, которому было и страшно, и любопытно. Я был возбужден. Сильно. Голубые глаза настороженно наблюдали за моим поспешным раздеванием, с сомнением и с немым испугом смотрели на мой член, когда предстал перед нею обнаженным. Еще в них был дикий ужас от осознания последующих действий.
— Я не уверена… — впервые она подала голос, упираясь спиною в спинку кровати, подтягивая ноги к груди. Но было поздно давать задний ход, я хотел ее, я готов был ее разодрать по доброй воле или нет, было плевать. Разум полностью терял контроль над эмоциями, над моими внутренними демонами, которые вожделенно смотрели на эти тонкие ножки, прикрывающее то, над чем мне хотелось властвовать. Я разозлился ее сомнениями, схватил за щиколотку и потянул на себя. Стоило огромных усилий, чтобы не связать малышку по рукам, не сорваться, как дикий зверь, вгрызаясь в ее плоть острыми зубами. Однако Анна словно очнулась, стала отпираться, пихать меня в сторону, сопротивлялась, как кошка, которую собирались швырнуть в воду.
— Я просто создан для тебя, малышка! — произнес тихо, давя в себе вспышки злости и гнева. Раздвинул силой ноги в сторону и устроился, потираясь теперь всем своим естеством об ее складочки. Анна закусила дрожащие губы, жалко всхлипнула.
— Прошу тебя, Ричи, не надо!!!
— Надо. Ты теперь моя жена, значит я твой Господин, Хозяин, муж и Бог! Все в одном лице! — прорычал ей в лицо, резко вторгаясь в ее невинное тело. Черт! Она действительно была слишком маленькой для меня, слишком узкой, слишком тугой. Я ее рвал, нужно было подготавливать. Я это чувствовал своим членом, я видел это в глазах, которые наполнились слезами, я видел в прикушенной губе. Каждый толчок — ее всхлип, еще толчок- ее хрип. Если от языка на яхте она испытывала первые оттенки оргазма, то сейчас в глазах отражались все оттенки боли и это меня заводило больше, чем если бы она смотрела на меня влажным взглядом от возбуждения. Она кричала! От боли. Она отпихивала меня своим ладонями, а я, как зверь, удерживал ее руки одной рукой над головой и вбивался все сильнее и сильнее, пока из моей груди не вырвалось утробное рычание и не излился своей спермой в нее. Прижимал своим телом к матрацу вздрагивающее от рыданий тело, слизывая языком солоноватые дорожки на лице. Это было похоже на изнасилование, чем на занятие любовью. Я прекрасно осознавал это и чувствовал именно от этой мысли полностью удовлетворенным. Классический секс со сладкими стонами, вздрагивающий от оргазма телом — меня не привлекал. Я любил трахаться. Жестоко, властно, беспощадно. Это был мой фетиш.
— Хватит плакать! — грубо повернул к себе заплаканное лицо, на минутку стало жалко эту девушку. Анна смотрела напряженно, с испугом.
— Папа тебя убьет! — ее шепот был громче, чем если бы она кричала. Я замер, вглядываясь в эти большие голубые глаза. Схватил ее за голову и притянул к себе.
— Ты сделаешь все, чтобы этого не случилось! Ведь подумай о том, что возможно зачатый нами сейчас ребенок может остаться без отца! Как ты в свое время без матери… — бил по самому больному. Это было видно по прикушенной губе, в глазах появилась задумчивость и боль. Было понятно, что Анна сделала свой выбор.
4 глава
Саид
С чувством шандарахнул по столу кулаком, что подпрыгнули не только вещи на нем, но и Али, сидя напротив в кресле. Его невозмутимый вид потерпел изменения, глаза заметались по кабинету, ища укромное место, чтобы переждать бурю. Внутри я рвал и метал, проклиная себя за халатность! Вот чувствовал, что не все так просто, нет же, позволил себя обвести вокруг пальца. Я готов был сейчас найти этого Стоуна и убить своими руками, удушить, утопить, кинуть на растерзание своим собакам, лишь бы его уничтожили и ничего от этого хлыща не осталось.