Папина Незабудка
Шрифт:
Но Бог словно испытывал меня, когда я на абсолютно чужой незнакомой мне девушке, увидел браслет покойной супруги.
Мир будто исказился разом…
Я не мог забыть и оставить это бесследно. Отпустить Ульяну я тоже не мог. Слишком мало прошло времени.
В душе поселилось роковое предчувствие, что эта находка может приоткрыть мне неизвестные до этого момента обстоятельства гибели моей жены.
Вот узнаю всю правду и тогда смогу спать спокойно!
По закону у меня не получилось. Синий обещал экспертизу, но криминалист почему-то
Меня захлестнуло наваждение.
Казалось, образ Ульяны восстал из гроба и стал преследовать меня…
Я понимал, что так будет до тех пор, пока я не выясню все, что произошло с моей женой на самом деле. Только тогда я смогу отпустить её. Только тогда я смогу жить на этом свете с чистой совестью, а по ночам закрывать глаза. Немаловажно и то, что перед дочерью мне не будет стыдно. И я смогу произнести заветную фразу: «Я сделал всё, что мог…»
Общение с Викой меня спасало. Дарило мне свет, когда я блуждал в лабиринтах своих теорий и версий, когда ловил себя на том, что в который раз завис на образе Ульяны.
После того, как ко мне вернулся браслет жены, мне стало сложнее.
Вика любит меня. А я слишком быстро привязался к ней. Удобно. Комфортно. Понимают. Любят. Холят. Лелеют. Она стала моим воздухом, спасательным кругом.
Я всё осознавал. Всё. Но ничего не мог поделать.
Чисто теоретически – я должен уйти. Решить свои проблемы связанные больше с совестью и честью семьи. Разобрать все по пунктам в деле жены. Отпустить её. И только потом смотреть в сторону Вики. Моего Совёнка. Моей маленькой девочки.
Она будто предчувствовала неладное. Не соглашалась на отношения со мной. Хотя я чувствовал и видел, как она тянется ко мне. Как неистово обнимает меня. Как дышит через раз, когда я оказываюсь совсем близко.
Я не люблю, когда мне говорят: «нет». Поэтому я воспользовался слабостью Вики, её чувствами ко мне, и получил отношения сразу, а не потом, когда по совести можно.
Меня тянуло к ней. Она мне нравилась. Чем больше я общался с Совой, тем меньше болели мои раны.
Появление браслета вклинило между нами тень моей покойной жены Ульяны. Я должен сделать все, чтобы успокоить и себя, и её. Теперь я не остановлюсь, пока не достигну обозначенной цели.
Еще задача – всё устроить так, чтобы Вика ни в коем случае ничего не заподозрила.
Однако вчерашнее наше с ней свидание стало моим прикрытием встречи с Витей Строгим.
Несколько лет назад мы с ним пересеклись. Случайно. Я ему тогда помог, не догадываясь, кто он, и совершенно не ждал никакой благодарности в ответ. А он мне – тут же свой номерок бросил и сказал, что, мол, нужна будет помощь – звони в любое время дня и ночи.
Помню, я ему улыбнулся, как самоуверенный индюк, и сказал, что, мол, вряд ли.
А щучка-то пригодилась.
Спустя сколько лет!
Витя нынче главный в городе. С той стороны.
Позвонил.
Он узнал.
И назначил встречу в «Черном Лебеде».
Позвал Вику на свидание, чтобы прикрыть настолько неординарный визит в изысканное заведение.
Никто не просек.
Мы без лишних свидетелей поговорили со Строгим, и он дал слово в кратчайшие сроки разрешить мою «проблемку».
Я вернулся к Вике.
Умная девочка не задавала лишних вопросов. Тем я еще больше был признателен ей. Она выглядела в моих глазах почти святой. А когда осознание происходящего настигало меня – я испытывал поистине тяжкие муки совести.
Вот и сейчас я оставил её, такую желанную красивую девочку…
Потому что Витя Строгий сдержал свое слово, Виталик, словно по свистку прискакал ко мне во двор.
– Чё надо?
Борзый парень.
От полиции пронесло, так гонор подрос, будто на дрожжах.
Он с шумом выплюнул внушительный комок жвачки в снег, громко захлопнул за собой дверцу и развернулся ко мне, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
Подбородок сопляка дерзко вздернут, а черные глаза горят с осторожным прищуром.
– Витя сказал, ты хочешь перетереть со мной по поводу своей жены. Давай быстрее, - пацан нетерпеливо покачивается из стороны в сторону. – Тебя может никто не ждет, а меня ждут!
Вот засранец.
Ладно, и не таких ломали.
Без суеты подхожу ближе, останавливаюсь от говнюка на расстоянии вытянутой руки.
– Если ты, Виталик, сильно торопишься, то можешь ехать. А я поеду в Москву. Нарою доказательства твоей причастности к аварии, в которой погибла моя жена, и ты сядешь, - размеренно чеканю я.
– Ладно, соррян (извини)! – стреляет взглядом в стороны, опускает руки к карманам джинсов. – Чё хотел? У меня есть время.
Ожидая моего вопроса, он уставился в темноту за моим плечом.
– Я знаю, что ты был на месте аварии. Отпираться бесполезно. Скажи мне правду, и я больше тебя не трону. Если только ты не убил мою жену.
– Да не трогал я её! – резко дернул головой Виталик.
– Тогда расскажи мне, что видел, что слышал, и я больше тебя не побеспокою.
Его плечи поднялись от глубокого вздоха, а когда опустились, он начал рассказывать.
– Я случайно там оказался, - он задумчиво выдвигает нижнюю челюсть, окунаясь в воспоминания.
– Верю. Продолжай.
– В Москве по непыльным делам был, - потирает ладонью подбородок, - потом рванул обратно. Сюда.
– К Вале?
– Да, - с недовольством подтвердил парень.
– Выезжаю на трассу – а там такое! Я остановился. Думал, помогу, чем смогу.
Он мельком взглянул на меня в нерешительности продолжать или нет. Я едва заметно кивнул и он продолжил.
– Машина перевернута была. А девчонка… Жена твоя наполовину вывалилась из окна. Она дышала, но сердце уже сбило ритм. Она заметила меня. Глаза так распахнула… И сказала…