Папийон
Шрифт:
В полдень над головой ярко блистало солнце. Тропическое солнце, от которого в черепе, казалось, закипают мозги. Солнце, сжигающее каждое растение, не успевшее достаточно вырасти, чтобы противостоять его жару. Солнце, высушивающее огромные лужи морской воды за несколько часов, оставляя на камнях лишь белую пленку соли. Солнце, заставляющее дрожать и танцевать воздух... Да, воздух в буквальном смысле танцевал передо мной, а металлические блики на поверхности моря слепили и резали глаза. Я снова сидел на скамейке Дрейфуса, и ни зной, ни режущий блеск не могли помешать мне снова изучать море. И вдруг пришло озарение! Я понял, каким круглым, законченным болваном был все это время. Огромный
С полудня до заката я просидел на берегу, пытаясь выяснить, не носит ли мое наблюдение случайный характер. Оказалось, нет — ничто не нарушало этого ритма, и приход огромного седьмого вала наступал неукоснительно.
Шесть красавцев высотой метров в шесть, а затем метров за триста от берега вздымался седьмой — настоящий гигант. Он шел ровно и прямо, и чем ближе подходил, тем становился выше и мощней. На гребне у него почти не было пены, в отличие от предыдущих шести. И шум он издавал особенный — подобный отдаленному рокоту грома. Разбившись о две скалы и сбросив тонны воды в расщелину между ними, он наполнял «подкову» почти до краев. Вода кипела и бурлила в поисках выхода и через десять-пятнадцать секунд начинала отступать, унося с собой камни, которые, перекатываясь, так грохотали, словно где-то рядом разгружали одновременно сотни телег, наполненных гравием.
Я сунул в мешок десяток орехов, положил туда же и камень весом килограммов двадцать и швырнул все это в седьмой вал, как только он разбился о берег.
Взрыв белой пены, и я потерял его из виду, но потом вдруг заметил: мой мешок мелькнул уже на самом выходе из «подковы» — вода стремительно вытягивала его в открытое море. Мешок не вернулся. Следующие шесть волн уже не смогли прибить его к берегу, а когда настала очередь седьмого вала, он был уже далеко, и я больше его не видел.
Я не шел, а летел в лагерь — радостный, окрыленный удачей. Я добился своего, нашел способ отчалить от берега! Все же надо устроить проверку, попробовать запустить два мешка с орехами, привязав к ним еще два, с камнями. И я поделился своими мыслями с Чангом. Китаец слушал меня, развесив уши.
— Хорошо, очень даже хорошо! Моя поможет твоя с побегом, Папийон. Ждать прилива, высокого прилива. Она придет скоро.
И вот мы с Чангом, дождавшись высокого прилива, бросили в этот замечательный и великий седьмой вал два мешка с орехами и тремя камнями общим весом около семидесяти килограммов.
— А как звали та маленькая девочка, за которой ты плыл в вода на Сен-Жозеф? — спросил Чанг.
— Лизетт.
— Тогда надо звать та волна, что унесет тебя отсюда, тоже Лизетт.
— Верно!
Лизетт подходила, по звуку это напоминало приближение поезда к станции. Высокая, прямая, она росла на глазах, становясь с каждой секундой все мощнее и огромнее. Грандиозное зрелище! Она обрушилась на берег с такой силой, что нас с Чангом сбило с ног, а мешки сами свалились в воду. В какую-то долю секунды успев сообразить, что за скалы цепляться бессмысленно, мы просто отползли назад, и только поэтому нас не смыло в море, хотя оба мы, конечно, были мокры, как мыши.
Происходил этот эксперимент в десять утра. Опасности, что нас застукают, не было — трое часовых в это время обходили остров с другой стороны. Мешки вынесло в море, мы видели их вполне отчетливо уже довольно далеко от берега. Шесть волн, отправившихся вслед за Лизетт, не смогли подхватить и выбросить их на скалы. Снова с ревом поднялась Лизетт, но и она не принесла с собой мешков. Итак, они, должно быть, вырвались за пределы той зоны, где происходило
Мы бросились к скамейке Дрейфуса, чтобы с нее попробовать увидеть мешки, и раза четыре с восторгом замечали их вдали, болтающимися на волнах, сносивших их не к острову Дьявола, а в западном направлении. Да, эксперимент, безусловно, удался! Решено — я отправляюсь навстречу новым приключениям и испытаниям верхом на Лизетт!..
— Вот она опять, смотри! Один, два, три, четыре, пять, шесть... — и настал черед Лизетт.
В той части острова, где находилась скамейка Дрейфуса, море всегда было бурным, но сегодня оно особенно разгулялось. Лизетт подошла с обычным характерным своим ревом, только на этот раз мне показалось, что она выше, чем обычно, и толще в основании. Вся эта масса воды обрушилась на две скалы с сокрушительной силой и, хлынув в пространство между камнями, так и кипела, а грохот был поистине оглушительным.
— И откуда, говоришь, мы должны бросаться под эту самую Лизетт? Да, ничего себе, хорошенький фокус ты придумал, я туда и близко не подойду. Конечно, я хочу бежать, но это же чистой воды самоубийство! Нет уж, покорно благодарю! — воскликнул Сильвен, выслушав мое красочное описание Лизетт. Он находился на острове Дьявола всего три дня, и разумеется, я предложил ему бежать вместе. Каждый на отдельном плоту. Тогда на материке у меня будет надежный товарищ, ведь блуждание по джунглям в одиночку — это вам не сахар.
— Да перестань ты каркать! Нельзя же с ходу все отвергать. Конечно, с первого взгляда кажется страшновато. Но зато эта волна вынесет тебя в море куда дальше остальных и не швырнет обратно на скалы.
— Не бойся, — вставил Чанг. — Моя и Папийон пробовали. Только отчалишь и никогда не вернешься на остров Дьявола и на Руаяль тоже.
Сильвена пришлось уговаривать добрую неделю. Парень он был крепкий, одни мускулы, рост метр восемьдесят, атлетического телосложения.
— Ладно, согласен, нас вынесет далеко в море. Но сколько после этого придется плыть по течению до материка?
— Честно сказать, Сильвен, не знаю. Может, долго, а может, нет. Все зависит от погоды. Ветер особенно влиять не должен, ведь на воде мы будем сидеть низко. Но если море разгуляется и волны станут выше, нас донесет до берега быстро. Так что, думаю, это займет где-то часов сорок восемь — шестьдесят.
— Откуда ты знаешь?
— От острова до материка сорок километров по прямой Во время дрейфа придется двигаться по гипотенузе прямоугольного треугольника. Теперь что касается направления волн, их тоже надо учитывать... Так что, грубо говоря, получится километров сто пятьдесят. Причем чем ближе к берегу, тем больше волн.
Он выслушал все это очень внимательно, неглупый был парень, ничего не скажешь.
— Да, видно, ты прав. И если бы не отливы, которые станут нести нас в открытое море, тогда наверняка мы достигли бы берега за тридцать часов. В общем, получится по-твоему — часов сорок восемь — шестьдесят.
— Ну что, убедил? Плывем вместе?
— Почти убедил. Хорошо, а что дальше? Что будем делать, когда попадем в джунгли?
— Нас должно вынести в окрестностях Куру. Там большая рыбацкая деревня. И еще живут люди, занимающиеся добычей каучука и золота. Но при высадке на берег надо быть начеку. Там есть лагерь, где заключенные работают на лесоповале. Но, с другой стороны, в этом тоже свой плюс. Там наверняка прорублены просеки до самой Кайенны или китайского лагеря Инини. Надо будет захватить какого-нибудь заключенного или темнокожего из местных, чтоб он отвел нас до Инини. Будет вести себя хорошо — дадим пятьсот франков и пусть отваливает. А если попадется заключенный — предложим ему бежать с нами.