Папой будешь? Катюша против всех!
Шрифт:
— Я пыталась, он первый начал!
— А кто умнее, ты или он? Вот тот первый и должен был закончить, — припечатала она.
— Ты права. Но что делать-то?
— Иди мирись с мамой. Уверена, завтра она придет в себя и пойдет разбираться с этим пингвином. Поверь, я знакома с твоей мамой много лет. Она любит тебя больше всего на свете и никогда не прогонит, даже если родит еще десять детей.
— Правда-правда?
— Правда-правда. Успокаивайся. Утро вечера мудренее, потому что утром придет тетя Стейш.
— Я тебя люблю. Ты самая умная! — прошептала Катюша и обняла подушку.
— Не говори об этом Музе, она не переживет.
— Не, ну я ж не дурочка, — хихикнула девочка. — Спокойной ночи, Стейш.
— И тебе. Спи крепко, кнопка.
На самом деле, Катюха любила и Стейш, и Музу одинаково, просто последняя была слишком эмоциональной, чтобы говорить с ней о серьезных вещах. Вот предметы типа русского языка и нудной истории с ней учить классно. А советоваться — это к Стейш, которая без лишних причитаний всё и всех по полочкам разложит.
Катя вылезла из-под одеяла, переоделась в ночнушку и потопала босыми пятками в мамину комнату. На большой двуспальной кровати рядом с мамой было тепло, даже горячо. Горячо?! Коснулась мамы ладошкой.
— Ой-ё! — потрясла ее за плечо. — Мама, у тебя температура. Мамочка, проснись!
Но она не просыпалась, только шептала что-то едва слышно пересохшими губами.
Внутри Катюши все похолодело, а уютная спальня мамы вдруг стала пугающей и чужой. Что же делать? Надо вызывать скорую! Их в школе учили какой номер набрать и как говорить. Они с Костиком даже однажды звонили, но им не поверили. как-то сразу догадались, что это просто дети балуются. Значит, и сейчас ей не поверят.
Вылезла из кровати и только хотела снова набрать номер Стейш, как пришло озарение: “У неё же есть свой доктор! Захар! Он поможет!”. Рванула к выходу из квартиры и остановилась только на лестнице между этажами. А что если не поможет, ведь она так с ним поступила. Плохо поступила. Катюша закусила губу до боли. Слезы против воли потекли из глаз. Мама была права. Её выходки только все портят. Теперь ей никто не поможет.
Уже привычно нашла в телефонной книге номер Стейш, но не успела нажать сигнал вызова как сзади раздался знакомый голос:
— Катерина? Ты что здесь делаешь? Почему босиком?
Захар подбежал и тряхнул её за плечи, а она ничего не могла объяснить, просто смотрела на него и глотала слезы.
— Катя, что?
— Мама не просыпается. Мне страшно.
Z-Захар
После пробежки по вызовам и трех часов заполнения больничных карт Захар хотел только одного: доползти до своей новой квартиры и упасть лицом в новую кровать. Но мечты мечтами, а реальность подкинула ему сюрприз в лице босой испуганной девчонки.
Они встретились впервые после её выходки с тортом и Пушистиком. Девочка впервые на его памяти выглядела смущенной и растерянной, а потом вдохнула и расплакалась. В ту же секунду в его грудь будто кто-то засунул кулак и сжал изо всех сил. До боли. Резко. Страшно.
Он не знал, что пугало его сильнее: то, что Катерина при нем уже второй раз плачет или то, из-за чего мог плакать этот неугомонный ребенок. С Сашей случилась беда.
— Мама не просыпается. Мне страшно.
Схватил девочку в охапку, утаскивая в уже знакомую квартиру. Там донес до ванной комнаты и осторожно опустил на мягкий коврик.
— Ноги помой теплой водой. Где мама?
— В спальне. Она спать легла. Я к ней пришла, а она...она…горячая. — снова всхлипнула Катя. — Мы поругались. Всё плохо, Захар.
Опустился на колени и заглянул в серые испуганные глаза.
— Всё будет хорошо, слышишь меня? Погрей ноги и помой после подъезда, а я пока осмотрю твою маму и вызову скорую. Всё поняла?
— Ага. Захар, аптечка наверху в ящике. Мама от меня прячет.
— Понял.
— И если что там аспирин и слабительное просроченные! — добавила девочка уже в спину уходящему мужчине. Он же на ходу набирал телефон доверенного врача.
Саша горела. Тридцать девять и девять. Захар ругался на чем свет стоит, выпутывая её из плотного одеяла, в которое она зачем-то завернулась. Умирая от беспокойства, он почти не обратил внимания на то, что спала она в провокационно коротких шортиках и майке на тонких бретельках, которая задралась и…
— Твою мать! — выругался Захар, рассматривая мелкие красные пятнышки на животе.
***
— Катерина, прекращай всхлипывать. Ты же Зимина, а Зимины не плачут, забыла?
Девочка с ногами забралась на стул и, кажется, вся сжалась, ожидая вердикта врача.
— А если мама умрет?
— Мама не умрет. Это всего лишь ветрянка, просто взрослые переносят её тяжелее, чем дети. А беременные взрослые переносят хуже всех. Сейчас доктор поможет ей снизить температуру, назначит лечение и мы с тобой будем за мамой приглядывать. Она у нас быстро пойдет на поправку!
— Какой-то ты слишком оптимист для доктора, — буркнула Катюша и всхлипнула последний, контрольный, раз.
— Я просто хороший доктор и точно знаю, что так будет. Хочешь чаю? Может, у вас есть ромашка или мята?
— Какао хочу и пельменей.
— Как скажешь, сейчас сделаем. Я тоже голодный. Надеюсь, ты не против, если я вас с мамой немного объем?
Зная характер Катерины, лучше спросить. Не хватало еще нарваться на просроченное слабительное в тарелке с ужином.
— А ты умеешь готовить? — девочка обняла руками колени и с интересом уставилась на него.
— Не шеф-повар, но пельмени сварю.
Готовить он умел. Много лет назад Захар навсегда решил оставить прежнюю жизнь: дорогие рестораны, штат прислуги, встречи с воротилами бизнеса и пепелище огромного дома. Он сменил Феррари на АвтоВаз, дорогой ресторан на кафе “Уют”, дом за миллионы на крошечную съемную квартиру с шестиметровой кухней. Там, на старой газовой плите, он и научился готовить себе сам. Начал с пельменей и яичницы, сейчас же мог приготовить и суп, и кашу, и даже пару видов пирогов.