Para bellum
Шрифт:
Что в 1928 году в оригинальной истории начал разворачивать Сталин? Колхозы. То есть, крохотные артели с очень небольшой площадью обрабатываемой земли и преимущественно ручным трудом. К 1940 году это привело к созданию 236,9 тысяч колхозов, между которыми делилось 150,4 миллиона гектаров пахотных земель. Эти примерно по 634 гектара на хозяйство.
Много это или мало?
Этой площади соответствует квадрат со стороной в 2,5 километра. Или округа небольшого села жителей в триста-четыреста. Ближайшая. Причем обрабатывалась она преимущественно вручную. Так как тракторов на всех не хватало[1]. И на нужды каждого такого колхоза хорошо если имелся один трактор в произвольном техническом состоянии. Обычно один на несколько окрестных колхозов. С автомобилями также все было также кисло. Даже несмотря на организацию МТС — автоколонн с грузовиками и тракторами, которые действовали в интересах сразу группы колхозов. Но их катастрофически не хватало.
Да и с конной механизацией беда. Первая мировая война и, особенно, Гражданская нанесли непоправимый ущерб поголовью лошадей. Выбив их до крайности. А «черный передел» 1917–1918 года максимально затруднили разведение этих животных в необходимых для села объеме. Что усугублялось армейскими потребностями. Ведь даже обычная стрелковая дивизия в 1939 году требовала по штату 6200 лошадей…
Масла в огонь подливало еще и то, что руководили всем этим прекрасным хозяйством «сталинских колхозов» люди далекие от сельского труда и, как правило, ничего в нем не понимающие. Но зато с так сказать, революционной сознательностью. Со всеми вытекающими и дурно пахнущими последствиями.
Иными словами — с хозяйственной, экономической точки зрения коллективизация 1928 года стала настоящей катастрофой для Союза. О чем много раз говорил и Рыков, и другие. Да, в какой-то мере она позволила решить вопрос с обеспечением товарным продовольствием и сельскохозяйственным сырьем. Но не за счет повышения эффективности труда, а из-за введенной параллельно новой фискальной модели. Один налог на оборот которой чего стоил[2]. Из-за которого крестьяне к 1940 году были в основе своей загнаны в положение времен продразверстки[3]. Только упорядоченной. Из-за чего мотивация «персонала» в таких хозяйствах отличалась особенно «выдающимися» показателями.
Зачем это было сделано?
Не секрет.
Это стало грандиозным социальным экспериментом по трансформации мелких собственников — крестьян в пролетариат, то есть, беднейших, неквалифицированных рабочих. Которому, как известно, нечего терять кроме своих цепей. И который, оставляет после себя только потомство. В лучшем случае. Не самый благополучный контингент, но он являлся традиционным сторонником левых взглядов, что позволяло бы очень сильно укрепить позиции ВКП(б) в стране, которая все еще было по своей сути правой[4].
Фрунзе на такие опыты был не готов.
Да и знал, что ничем хорошим это все не закончилось.
Он пошел другим путем…
В 1927 году в Советском Союзе числилось 25 миллионов крестьянских хозяйств, между которыми было разделено 112,4 миллионов гектаров[5]. Или по 4,5 гектара на хозяйство.
Да, мелкие хозяйства — это беда. Они, как правило, отличались низкой эффективностью из-за большого количества издержек и рисков. Однако эти 4,5 гектара крестьянская семья могла вполне адекватно обрабатываться своими силами. Держа одну лошадь в складчину на несколько хозяйств. То есть — эта система могла работать сама по себе, будучи в целом устойчивой, хоть и не очень эффективной. И от правительства требовалось только сделать небольшой level-up для повышения ее эффективности. Например, в форме лизинга[6] внедрить мотокультиваторы, чтобы заменить и компенсировать недостаток тракторов и лошадей.
Кроме того, одной из фундаментальных целей Фрунзе являлось обогащение наиболее широких масс населения Союза. Просто для того, чтобы через этого расширить рынок и простимулировать развитие экономики. Средства же для индустриализации он нашел более рациональным способом. Без ограбления рабочих и крестьян. Понятно, что в 1928 году этих методов еще никто не применял. И даже не придумали. Разве что отдельные эпизоды. А потому и творили черт знает, что… точнее вытворяли…
Для развития экономики требовались в первую очередь квалифицированные рабочие и товарная сельскохозяйственная продукция. Не просто рабочие, а квалифицированные ребята. От обычных «подай-принеси» толку немного и требовалось их довольно ограниченно[7]. То есть, сгонять толпы крестьян на «стройки века» было безумием и непозволительным расточительством, пригодным по сути только попила бюджетов. Ибо из-за таких вывертов и на селе получилась бы тяжелая просадка, и стройки по-человечески сделать не выходило. Строго говоря — все или почти все шло через одно место. Но оно и не могло не идти. Но это тема отдельная и крайне непростая. А вот вопросом товарного продовольствия занимались те самые военсельхозы, которые потихоньку и разворачивали.
Аккумулировали земли единым куском, хотя бы площадью с полсотни «сталинских колхозов». Ставили подходящей квалификации директора. К нему агронома и ряд других специалистов. Формировали автоколонну из тракторов, грузовиков и специальной сельскохозяйственной техники. Специально под него.
Возводили под все это постройки высотой в один-два этажа по блочной технологии. Той самой, которую применяли для строительства домов эконом-класса в столице. Под персонал тоже строили несколько двухэтажных домов с нарезкой площади под квартиры и под комнаты общежития.
И начинали работать.
Самыми массовыми военсельхозы, конечно, были основного типа. В них, опираясь на методы травополья и прочие варианты многополья, выращивали пшеницу, овес, ячмень, сахарную свеклу, картофель, кукурузу, подсолнечник, фасоль, арахис, топинамбур, лен, коноплю и так далее.
Имелись и два специальных парниковых хозяйства. Но их пока еще ввели в эксплуатацию. Слишком много возни, так как задуманы они под круглогодичный цикл. Строили пока.
Под Москвой находилось самое маленькое предприятие, которое разводило грибы. Шампиньоны пока. Но опытная работа велась по разным направлениям.
Кроме того, велась подготовка к закладке промышленных садов и создании серии животноводческих предприятий. В первую очередь стойлового типа. Без выпаса. Отдельно обсуждался вопрос рыбоводства. Но до него руки пока не дошли. Руки и ресурсы. И действовала лишь небольшая группа, проводящая изыскания по тому где лучше разместить пруды, какие, как и что в них разводить. Пчеловодство тоже не забыли. Но, как и с рыбоводством, прорабатывали тему лишь теоретически.
Всего — 15 действующих предприятий и 17 в стадии развертывания. И на будущий год их еще должно было прибавиться. Их развертывали по мере появления технических возможностей.
Немного.
Но зато толково оснащенных и организованных. По площади эти 15 военсельхозов примерно были эквивалентны порядка тысяче «сталинских колхозов». По эффективности труда же превосходили их принципиально. На голову. Выигрывая и в объеме производимой продукции, и в ее себестоимости, и номенклатуре.
— Да… — произнес на том совещании Молотов, когда дослушал отчет по военсельхозам, — впечатляет. Я понимаю, почему вы были против реформы Иосифа Виссарионовича. Но на такие предприятия мы всю страну будет переводить десятилетиями. Без механизации они не раскроются, а средств для механизации у нас немного. Во всяком случае такой массовой[8].