Пара для дикого альфы
Шрифт:
Я тут же горько скривила губы. Марго, ты забыла, что тебе не может так повезти? Ты же просто вещь, кукла, разменная монета. Очень дорогой, но почти бесполезный инкубатор для будущих волчат Штейна. Если мне вообще дадут долго жить после родов.
Наверное, у меня опять начался жар или что-то такое, раз в голову лезли столь безнадёжные мысли.
Видя мою кривую улыбку, Стелла решила, что мне плохо, и тут же подобно курочке-наседке заквохтала вокруг меня.
— Все в порядке, — осадила я ее. — Я посплю.
Спать не хотелось, но Стелла отошла, и я сама не заметила, как уснула. Это был уже не бред, а сон, хоть и прерывистый из-за того, что мне все еще было очень плохо. В груди будто поселился небольшой дракон, который рвал легкие когтями, но я не могла откашляться, потому что не оставалось сил. Поэтому металась на постели, стараясь найти удобную позу, в которой страдания бы хоть немного уменьшились. И постоянно просыпалась, но не могла проснуться до конца. Однажды я увидела Стеллу, а на голове у нее были гигантские оленьи рога, царапавшие потолок.
«Приснилось», — решила я и снова закрыла глаза.
Второй раз я подскочила, потому что услышала голос Филла. Но стоило проснуться, как оказалось, что это играет чей-то мобильный телефон. Стеллы в комнате не было. Я не дождалась конца звонка и снова отключилась, как только поняла, что Филлу ничего не угрожает. А потом проснулась от приглушенного разговора.
— Я же просил выключать звук! — отчитывал кто-то Стеллу смутно знакомым голосом. — Больную ничто не должно тревожить!
Врач, наверное, пришел. Я опять задремала. Но тот же голос продолжал:
— Что сказал врач?
Если врач должен был что-то сказать, значит, тот, кто сейчас разговаривает с сиделкой, не врач… Мысли еле ворочались, отчего я казалась себе невероятно тупой. Но кто же это все-таки говорит?
— Что кризис миновал, но она еще долго будет слабой, как новорожденный котенок. Вот список лекарств, — зашуршала разворачиваемая бумажка. — Он сообщил, что на кровь дракона не стоит надеяться… — Стелла понизила голос, явно пересказывая собеседнику очередные выводы о том, что я незаконнорожденная, поэтому драконьей силы у меня считай что нет. Вновь задремала. Почему все косо на меня смотрят, когда узнают, что я родилась вне брака? Как будто мы с Филлом виноваты, что нашим родителям не позволили пожениться…
— Это мне не интересно, — оборвал сиделку мужчина. — Вы были в аптеке?
— Не успела сходить, мисс Марго просыпалась…
— Хорошо, сейчас я съезжу сам. Дайте рецепт.
Снова зашуршала бумажка, потом донесся вздох Стеллы.
— Как же мисс Марго повезло с женихом, мистер Штейн. Не каждый помчится за лекарствами глубокой ночью…
Что? Мистер Штейн?
А потом я поняла, что этот голос действительно принадлежал ему, оттого и казался таким знакомым. Но… Но почему Штейн вообще допытывается о моем самочувствии и вызывается лично мчаться в аптеку, а не отправляет кого-то из охранников? И что значит «ночь»? Недавно же был день!
— Какая разница, — буркнул Штейн, и все затихло. Подозреваю, он просто сбежал от навязчивых похвал, которые начинали напрягать даже меня в моем полусне. А может, и сам мой жених, и его неожиданная забота мне просто приснились?
Я снова заснула еще до его возвращения. И опять потянулись дни болезни. Но с каждым днем чувствовала я себя все лучше, а периоды бодрствования становились все короче. В один из дней я попросила Стеллу:
— Принесите мне что-нибудь почитать.
— Но доктор ничего об этом не говорил! — испугалась она. — У вас может заболеть голова!
— Она заболит от скуки. Может даже взорваться, — мрачно пробурчала я. — Ну пожалуйста! Я все равно не буду подолгу валяться с книжкой.
Но каких именно книг хочу, я забыла уточнить, и Стелла выбрала на свой вкус. Это оказалась американская классика. «Над пропастью во ржи», «Унесенные ветром», «Шум и ярость». Вздохнув, я выбрала из этого то, что больше всего напоминало любовный роман, и погрузилась в злоключения Скарлетт О’Хара. Вот кто не расстраивался из-за вынужденных браков! Жаль, но даже ее пример не помогал мне почувствовать себя лучше.
Я выздоравливала, но слишком медленно. Потому что после выздоровления впереди ждала свадьба. Иногда мне казалось, что мой организм хитрит, ища способы ее оттянуть.
Так как я еще была слишком слаба, то часто могла задремать ни с того ни с сего. И в такие моменты мне снова чудились те ласковые сильные руки, которые ухаживали за мной в первые дни недуга. Чья-то ладонь ложилась мне на лоб, кто-то переворачивал меня и подтыкал одеяло. И вот однажды, очнувшись, я обнаружила, что это был не сон.
Райан Штейн в домашней одежде — свободных брюках и рубашке с расстегнутым воротом — сидел у моей кровати и изучал назначения врача. Заметив, что я открыла глаза, он слегка вздрогнул от неожиданности, но не отдернул руку, как застигнутый на горячем. Мне показалось, что он слегка поморщился от перспективы разговора.
Я была сонной, а мой мозг еще не пришел в норму после температуры. Я не следила за языком и в глубине души считала, что больной позволительно нести всякую чушь. Поэтому недолго думая ляпнула:
— Зачем ты притворяешься ублюдком?
Он лишь вздернул брови, опустив листки с назначениями на стол.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты ведешь себя, как настоящий негодяй, говоришь мне разные гадости и… и обращаешься со мной, как со шлюхой, а сам ухаживаешь за мной, когда я не вижу. Зачем тебе эта маска?
Он зло усмехнулся, демонстрируя острые клыки.
— У тебя устаревшие сведения. Настоящие негодяи ведут себя иначе. Показать как?
В груди поселился холодок неприятного предчувствия оттого, что я понимала: он вполне может показать. Дать мне это ощутить на своей шкуре. Но вместе с тем я не могла отвести взгляда от его белозубой улыбки, которая делала и без того красивое лицо моего будущего мужа совершенно неотразимым.