Пара для дракона, или игра в летнюю ночь
Шрифт:
Ис коротко хмыкнул и вдруг притянул её к себе на колени.
— Расскажи мне.
— Его звали Эллин, он был бастардом из рода Цвет Аконита — сыном одной из принцесс, кажется. Мы с ним соперничали с первого же дня, но потом он спас меня. И мы стали напарниками. Вдвоем против всего мира, сам понимаешь…
— Ты любила его?
— Я не задумывалась об этом, — ответила она честно, поражаясь теплу чужого тела — разве бывает лёд вот таким? — У нас в Цветении любовь считалась разновидностью игры, авантюрой, слабостью, потому мне бы и в голову не пришло мыслить такими категориями. Просто был весь враждебный мир — и был Эллин. Мы не были даже любовниками, потому что секс тоже
— Вы делились на группы?
— Да, мы с Эллином были Цветами Кинжала. Были ещё Шёпот, Ключи и Яд.
— Вот как… То есть, переводя на с эльфийского на человеческий, это шлюхи, убийцы, соглядатаи, воры отравители? Обожаю вашу склонность к эвфемизмам.
— Стиль — это все, — усмехнулась Раока, — Иначе про нас бы не рассказывали столько сказок — мы умеем очаровывать.
Бледная ладонь укутала её руки и сжала. А со стороны Ис всегда казался хрупким…
— Он спас тебя ценой своей жизни?
— Нет, — слово вырвалось с нервным смешком, — Позволил мне победить в Последнем Испытании.
Дракон чуть напрягся.
— Правильно ли я понимаю?..
— Что по окончании Цветения из двух напарников, которые ели из одной тарелки, спали в одной комнате, делили тяготы и секреты, должен остаться только один? Да. Последнее Испытание — достаточно ли ты силён, чтобы быть выше низменных глупостей? На самом ли деле хочешь служить Неблагому Двору? Если ответ положительный, то покажи, что сумеешь вонзить кинжал в спину кому угодно. Предсказуемо, правда? Нас вызывали в тот зал, давали в руки по кинжалу и сообщали — победитель выйдет в эту дверь, проигравший закончится, потому что слабым в игре не место. Я должна была проиграть, но он сказал: "Нельзя позволять им управлять нами" — и подставился под первый же удар.
Они помолчали.
— Хочешь, я убью всех, кто к этому причастен? — тихо спросил Ис, — Это ничего не исправит, но, быть может, их головы порадовали бы тебя.
— Ты умеешь радовать девушек, — хихикнула Раока.
— Сама ведь знаешь, что нет, — фыркнул Ис, утыкаясь лицом ей в волосы, — Влюбился я по юности в одну драконицу — сколько было претензий к моей манере ухаживать… и комплименты ей не такие, и подарки не нравятся, и скучно ей со мною, и честь её не бегу отстаивать, теряя тапочки и достоинство…
— И что, ты попытался исправиться?
— Нет, соблазнил на спор того, в кого она сама была влюблена.
Раока не выдержала — захохотала так, что слезы из глаз потекли.
— Вот, Гор всегда говорил — девушку надо рассмешить, — его голос дрогнул, — Если серьёзно… Я не умею утешать и не знаю, что сказать тебе. Веришь, только недавно понял, насколько хрупко настоящее и неотвратимо будущее, а ещё — как же все эти правильные слова и сочувствующие взгляды… бесят. Не помогают.
— Оставь, я тоже не умею утешать, — ухмыльнулась фейри в темноту, — А голову нашего с Эллином наставника я не смогла устроить у себя в комнате — увы, это было бы чересчур. Потому пришлось просто закопать урода заживо, предварительно хорошенько переломав ему кости. Он до сих пор не выбрался, наверное — что поделать? Есть много способов превратить вечную жизнь в вечную же муку — он сам меня учил этому.
— Да, — шепнул Ледяной, — Ты действительно моя пара.
— Тоже мне, новость дня… — зевнула Раока, — Неактуально. Хотя парой без иронии ты меня называешь впервые, признаю…
— Прости, — сказал дракон, — Мне жаль, что все вот так.
— Знаю, — сказала Раока просто, — Вы двое… У меня с вами, как с Эллином когда-то: есть другой мир и есть вы.
Ис замолчал, после тихо, будто каждое слово причиняло боль, сказал:
— Я не хочу, чтобы ты участвовала в этой вашей Игре.
Она ожидала многого, но — не этого.
— Прости?
— Два трупа не должны становиться тремя, — спокойно сказал дракон, — Я только что… думал. Взвешивал. И не так много врагов, которым я ото всей души мог бы пожелать хоть когда-нибудь делать такой вот выбор.
Ис потянулся и судорожно сжал во второй руке широкую ладонь оборотня, будто связывая их троих воедино, а после чуть хрипло продолжил:
— Ты знаешь, я люблю Гора. Он — моя признанная пара, и при известном раскладе я уйду за ним. Но ты… Тебе умирать не обязательно, Раока. Кому-то надо будет вводить в курс дела нового Главу Безопасности; у кого-то будет вся жизнь, которую можно прожить. Изо всех ошеломительных и эпатажных фактов, что я успел сегодня узнать, шансы победить в Игре… крайне невысоки. Кем-то другим я бы пожертвовал, впрочем — да практически кем угодно, ты и сама это знаешь. Но — не тобой. Гор никогда не простил бы мне этого и, что ещё хуже, я и сам выжрал бы поедом собственное сердце за такое. Потому… После самой тёмной ночи я сам отправлюсь к фейри: постараюсь все же перехватить победителя и попросить его об услуге. Я умею быть… убедителен, и ты знаешь это получше многих; Тир поддержит меня как угодно, если понадобится. В общем, если твои сородичи не захотят войны, то дадут воспользоваться цветком, не в этом году, так в следующем. Спасибо, что открыла мне эту дверь, и я сам постараюсь разобраться с этим… но не ты. Только не ты.
Раока честно попыталась, но не смогла выдавить из себя ни звука: со стороны Иса это было все равно, что для кого другого бухнуться на колени, спеть серенаду и дать нерушимую клятву любви. "У Игры редко бывает победитель, но мои шансы высоки, и метка все равно уже на коже," — хотела сказать она, но вместо этого извернулась в руках дракона, утыкаясь носом в его шею.
— Спасибо, — что тут ещё добавить? Так они и остались сидеть в тишине, освещённые лишь лунами, укутанные в сказанные слова, как в одеяло. И, кажется, Раока начал дремать, даже наверняка, потому что одна из теней вдруг уплотнилась, приобрела объём и… рога? Фейри напряглась, как натянутая струна, а тень прошла по комнате вальяжно и задумчиво склонилась над Гором.
— Боишься Играть, девочка?
— Нет.
— Сожалеешь?
— Нет.
— Я могу забрать метку — и его жизнь, — прошелестела фигура вкрадчиво, проводя по лицу оборотня кончиком когтя, — И больше не придётся ничего решать. Боль пройдёт, она всегда проходит. Так ли сильно твое желание играть? Позволь мне забрать то, что с самого начала не предназначалось тебе — и то, что причитается мне.
— НЕТ! — крикнула Раока, дрожа всем телом.
— Все верно, трижды… да будет так, — и тень развеялась без следа, а Раоку тут же стиснули в железных объятиях. Только тут она поняла, что все вокруг звенит ото льда и защитных чар, а Ис, пребывающий в состоянии полного душевного раздрая и находящийся за шаг до превращения, рычит:
— Что это было?
Фейри облизала пересохшие губы.
— Король под горой… Точнее, одна из его теней.
— Чего он хотел? — вопросу Раока не удивилась: разумеется, лишь тот, кто уже одной ногой там, может полноценно видеть и слышать посланников Короля.
— Уточнял, буду ли я играть.
— Ты отказалась?
— Да.
— Хорошо! Вот и хорошо… Надо подумать, как защититься от этих тварей. Ещё не хватало, чтобы какие-то посланники фейри бродили тут, как у себя дома, — пробормотал дракон, — Это существо по ощущениям чем-то напоминало призрачных стражей. Надо озадачить Джейса!