Пара для дракона, или игра в летнюю ночь
Шрифт:
Дракон на миг прикрыл глаза и соединил кончики пальцев, вымывая магией отраву из крови. Пора было возвращаться… но для начала — навестить Гора.
— Привет, — слова царапают горло, будто они — тоже лёд, — Я пришёл.
Предсказуемо, Ису никто не ответил — его волк лежал, опутанный потоками колдовства. Хотелось сорвать их, счистить, как нечто чужеродное, но было нельзя: именно эта магия поддерживала жизнь в лишённом души теле. И приходилось терпеть это — чужую силу, чужие руки, чужую комнату вокруг того, кого Ис давно полагал только своим.
— Приходила Раока, — заговорил дракон, просто чтобы услышать хоть чей-то голос — пусть и свой собственный, — Она нашла способ спасти тебя — возможно. Вообще,
Голос сорвался. И снова накатили воспоминания — болезненные, но такие, от которых не откажешься даже тогда, когда лишишься вообще всего.
— Эй, ящерка, хватит спать! — такими словами Иса, надо признаться, ещё никогда не будили. Он сдавленно зарычал и приоткрыл один глаз, рассматривая этого придурка — его пара, вот ведь свезло!
Волку, кажется, игнорировать чужое недовольство было не в новинку: он осторожно приматывал сломанную кость Иса к толстенной ветке, параллельно не прекращая вещать.
— О, очнулся! Щас домотаю крыло — и покормлю тебя. Тяжела ты, истинная пара! Серьёзно, нелёгкая это работа — тащить дракона из болота… Из реки, в смысле, и в оригинале бабушка упоминала каких-то бегемотов, но суть не меняется, наверное — я так понял из её рассказов, что это какие-то почти драконы, но без крыльев, толстые и водоплавающие… Да не дёргайся, немного осталось! И не вздумай превращаться — сам знаешь, лучше не стоит, пока не подживёт. Знаешь ведь?
Ис зло рыкнул — разумеется, об этом каждому ребёнку было известно: после серьёзных травм нельзя менять драконью ипостась на человеческую, пока регенерация хоть немного не поработает. Ледяной это все прекрасно понимал, но неспособность послать наглого оборотня по какому-нибудь эротическому адресу — и, возможно, даже показать дорогу — угнетала. Он осторожно попробовал напрячь мышцы и встать, но тут же вновь обессилено рухнул.
— Сказал же — не дёргайся, — в голосе волка впервые промелькнуло что-то, похожее на раздражение, — И лучше не колдуй. Я, конечно, направил этих по ложному следу, но…
Ис тихо рыкнул. Волк вздохнул:
— Да, признаю, меня наняли, чтобы тебя найти — я следопыт, и хороший, если тебе интересно. Предполагалось вообще-то, что в по итогам этого заказа я получу за твою голову пять алмазов, а не полудохлого дракона и кучу геморроя… Но я не в накладе, по крайней мере, с той секунды, как вдохнул твой запах. И нечего рычать — ты же не думал на самом деле, что твоя пара — трепетный мечтательный юноша-романтик, который постоянно любуется звёздами, или домашняя девочка-скромница? В общем, если ты на это рассчитывал, то у меня для тебя плохие новости… Разожми зубы! Мы оба знаем, ты не откусишь мне руку.
Ис послушался — как он себя убеждал, временно. Глупо изуродовать это — весьма ебабельное, к слову — тело до того, как он на практике разберётся: с какой это радости судьба ему подкинула вот это вместо истинной пары.
То есть, не то чтобы Ледяной вообще считал таким уж необходимым поск идеальной половинки, от которой, как показывает практика, одни проблемы — и уязвимым становишься, и тупеешь разом, а то и вообще, как тот же двоюродный дедушка… Последнему не повезло дважды: первый совместимый с ним парень оказался драконом и предсказуемо отказался признавать пару, поскольку, видите ли, та полом не вышла — что ещё возьмешь с Алого-то? Вторая, более успешная дедушкина попытка продлилась ровно триста лет — смешливого полулиса просто прикончили во время одной из многочисленных смут, после чего родственничек и подался, прости Небо, в Старейшины. По мнению Иса, все это не тянуло на счастливые истории любви, а волк пока что особенно положительных чувств не вызывал, разве что раздражал до зубовного скрежета.
— Тебе придётся есть зайцев целиком, потому что мне вот вообще не в чем варить бульон, особенно — для дракона. Их зажарить или..? — Ис бросил на идиота красноречивый взгляд — конечно, в ипостаси громадного ящера он вот прямо всегда готовит добычу на кухне и с сотней специй! — Понял, не сверкай глазами. И это… не переживай, я все понимаю, не дурак.
Ис попытался вопросительно поднять бровь. Вышло не очень, но волк изволил-таки пояснить:
— Я понимаю, что не особо тебе нужен, так что все в порядке. Некоторые варианты на этот случай у меня есть, так что не переживай, страдать не буду.
Что?
Не так, подождите — что?! Ис подавил рык. То есть, этот мохнатый коврик его только нашёл, а уже прикидывает, к кому бы сбежать? Дракон прикрыл глаза и устроился поудобнее. Регенерация за ночь должна справиться, а потом он объяснит этому хвостатому, что пока что никуда его не отпускает. Вот вообще не!
В другом месте и времени Ис сжал ладони в кулаки. Стоило брать себя в руки — и накопать все возможное и невозможное касательно ритуалов, проводимых самой тёмной ночью.
Ледяной дракон на мгновение прикоснулся ко лбу своей пары губами и стремительно развернулся, оставляя все лишнее и личное: как показывает практика, горе переносится куда проще, когда у тебя есть возможность действовать, а не просто молча наблюдать, как рушится жизнь, грозясь погрести своего владельца под обломками.
5
Раока занималась крайне важным делом: сортировала папки. Кто-то придёт сюда работать после неё, и было бы хорошо оставить для этого неведомого существа все в идеальном порядке — а ещё, конечно, просто надо было занять чем-то руки и ползущие, словно патока, минуты. Метка жгла кожу каленым железом, не позволяя ни на секунду забыть о убегающем времени. Фейри покачала головой: второй раз поставить на собственную смерть — не дура ли? Впрочем…
Ей отчего-то очень ярко вспомнилась единственная случайная встреча с Королевой один на один: она сбежала от матери и, дабы развеяться, блуждала по парку. Ноги несли её сами, и сидящую у самого озера хрупкую фигурку с синим водопадом волос фейри заметила непозволительно поздно. Тогда Раока подумала, что уже мертва — Королева не выносила, когда её одиночество прерывали. Однако, Мирана не стала убивать, лишь вскинула на нежданную визитёршу свои громадные голубые глазищи, темнеющие к зрачку, и сказала с улыбкой:
— Юная Раока Крылья Ночи… Смотри, какой дивный вечер — перед темнейшей ночью… Мир так хорош перед собственной гибелью — и это всего лишь нормально. Закономерно… Потому что глупо бояться смерти, её не бывает, она — всего лишь дверь и красивый сон. А жизнь… Это — игра, девочка, где у противника крапленые козыри и тузы в рукаве, а у тебя — одна-единственная карта. Не бойся с неё ходить: все, что мы можем потерять — жизнь, и это, если разобраться, очень немного. Сейчас ты не понимаешь, дитя… Возможно, позже. А теперь — оставь меня.