Пара для дракона, или игра в летнюю ночь
Шрифт:
— Держись, парень! Сейчас все будет, держи голову над водой.
Ис не совсем понимал, что происходит; сознание мутилось. Он оскалился, когда оборотень протянул руку к его морде, но тот сделал движение максимально плавным — и прикоснулся. Дракон просто ошеломленно смотрел на вереск, расцветающий между ними.
— Да, вот так как-то, — улыбнулся волк, — Не на всех пары с неба падают, но я видишь какой везунчик? Привет, ящерка!
— Привет, — прошептал Ис одними губами. Бокал в руках дрогнул. "Гор бы хотел, чтобы ты жил" — снова и снова звучал в ушах голос
Дракон усмехнулся. Это так удобно — злиться. На пару, которая посмела посчитать свою жизнь более дешёвой, чем чья-то чужая, на Раоку, с которой он так и не успел поговорить о…том, о чём собирался. Теперь уже смысла в этом не было. Без Гора все теряло смысл.
Фейри приходила, и Ис был с ней груб. Он обвинил её в произошедшем, предположил, что она сделала это специально…
Разумеется, он знал, что это не так. Но тот, кто испытывает боль, старается укусить — и не важно, выглядит ли в данный конкретный момент он как человекообразное существо или как дикий зверь. Язык боли универсален, един для всех и узнаваем с первых же нот.
— Шеф? — она пришла снова, смотрела от двери — непривычно неуверенная, напряженная, словно готовилась к худшему. И дракон вдруг понял, что глупо вот так заканчивать.
Его пара, пусть и несостоявшаяся, не должна так на него смотреть.
— Боишься? — он натянул на лицо привычную ядовитую усмешку, — Заходи, садись.
Губы фейри — пухлые, как у ребёнка, он всегда любовался ими и представлял много разного — дрогнули, будто она не могла решить: улыбнуться или заплакать. Впрочем, быстро пришла в себя, умница: встряхнулась, улыбка стала шире, движения — ествественней. Она присела на пуф напротив и потянулась к бутылке.
— Тебе нельзя это, — сказал Ис, — Подарок вашей Королевы, привет с её личных аконитовых плантаций. Мать-королева ядов…
Её рука замерла.
— Вы в курсе, что для драконов это тоже отрава?
— Не в моем положении волноваться о здоровье, Раока.
— Шеф… Я была у лекаря.
— Да, представь себе, я тоже, — Иса уже раздражал этот разговор. Ему хотелось молчать и горевать: типичный для таких случаев круговорот.
— Я должна попросить вас… не делать ничего ближайшие четыре дня. Возможно — только возможно, я не хочу обнадеживать заранее — надежда все же есть.
Ис медленно поставил бокал и распрямился, заглядывая в глаза напротив.
Она не стала бы шутить. Не его девочка. Не такими вещами. А значит…
Дракон прищурился. Лучшие лекари их мира сказали, что сделать ничего нельзя. Доктора из техногенного мира развели руками. Демоны пояснили, что оттуда души не возвращают даже они. Он был уверен, что сделать ничего невозможно, и тонул в беспомощности. Но если…
— Говори, — сказал он резко.
— Пока нечего, — отозвалась Раока с сожалением, — Через четыре дня я буду точно знать.
— Не играй со мной в игры, — отрубил он, — Ты понимаешь, что это значит для меня.
Она опустила голову так, что волосы упали вперёд, и вдруг посмотрела
— Шеф… Ис. Речь о магии фейри, а она… специфична. Я не смогу сказать тебе правду вплоть до самой тёмной ночи года, такова цена данного ритуала. Мне жаль.
Он нахмурился и тихо спросил:
— Ночь затмений?
— Именно.
— Тебе что-то понадобится? Ты ведь понимаешь, что все ресурсы — в твоем распоряжении. Если нужно надавить на Двор, чтобы…
Снова — глубокий взгляд, полный насмешки и сбивающего с ног тепла.
— Нет, — шепнула она, — Это не купить за деньги. Лишь… дайте мне время. И я знаю, не принято верить фейри, но… знай я, чем обернётся то дело, никогда не отправила бы его туда. Вы двое — все, что у меня есть. Лишь благодаря вам я… жива и свободна.
Вот и сказано. Озвучено то, что давным-давно висело между ними на тонкой лунной нити. Значит, откровения? Когда же болтать, если не стоя на краю могилы!
— Прости, — сказал Ис устало, — Знаю, его не остановить, если уж что решил.
— В этом твоя пара похожа на тебя, — улыбнулась она.
— Какова вероятность того, что он выживет?
— Один к двум, — сказала она. Он хмыкнул:
— Ладно. Я хотел поговорить о твоем будущем. Что бы там ни было с Гором… и со мной, я не хочу, чтобы ты снова попала в лапы к своей садистке-матушке или осталась без крыши над головой и должности. И… я ценю то, что ты на себя взвалила все это сейчас. Правда. Потому…
— Ис, — она мягко прервала его, — Я не хочу о будущем. Обсудим это после темнейшей ночи.
— Ладно, — усмехнулся дракон, — Только одно. Я все хотел поговорить об этом, но никак не решался.
— Не решался? Ты-то? Мне уже не по себе.
— Знаешь, Гор всегда хотел детей, — заметил дракон задумчиво, — Да и я когда-нибудь захочу… И единственная, кого могу представить в роли их матери, как ни парадоксально…
— Стоп, — её ноздри раздулись, — Не здесь и не сейчас, идёт? Не тогда, когда мы… вы оба одной ногой в могиле.
— Когда ещё думать о будущем, если не перед смертью?
Она стремительно встала, пряча глаза.
— Мы обсудим это, Ис.
— После темнейшей ночи?
— Именно.
Как только дверь тихо закрылась за фейри, ледяной дракон встал, встряхиваясь. Пускать на самотек чего-то жизненно важное для себя и близких он не то чтобы не любил, а даже не умел — иначе ему попросту нечего было бы делать на занимаемой должности. Да, Ис не стал давить на фейри — ему доводилось слышать, что некоторые аспекты их варварских ритуалов окружены мощнейшими чарами запрета, не позволяющими никому из участников рассказать о их сути. Однако же, у него было впереди как минимум три дня, чтобы разобраться — что же задумала Раока и каковы возможные риски. В том, что оные существуют, можно было не сомневаться, ибо магия фейри была под стать им самим: прекрасная и ужасная, по-детски наивная и подлая, как ядовитый кинжал в спину, игривая и умопоморачительно жестокая… И одно, самое характерное: эта волшба, как и её носители, ничего не даровала даром.