Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна

Чернышова Алиса

— Будешь? — Тиру радостно протягивали что-то экстремально-алкогольное, слегка поблескивающее от пыльцы.

— Нет смысла переводить напиток, — улыбнулся дракон, — Я не пьянею.

У костра вдруг стало как-то подзрительно тихо. Фейри, всем тут заправлявший, прищурил свои глазищи — нереально-изумрудные, абсолютно прекрасные, невинные и развратные одновременно — сколько бы Тир ни встерчал представителей этой расы, всегда поражался этому контрасту.

— Ты же понимаешь, как это прозвучало? — протянул остроухий, оскалив проявившиеся клыки. Тир недоуменно нахмурился,

а все у костра заулюлюкали:

— Вызов! Вызов! Вызов!

— Итак, — голос фейри упал до мурлыканья, — Спорим на одно из твоих колец, что я смогу напоить тебя!

Тир только фыркнул.

— По рукам!

— Кто-нибудь, убейте меня! — простонала Мардж.

— Перетопчешься, — буркнула Ирейн, — Вот подпишут эти придурки свой договор, потом и помирай на здоровье!

Все работники, слышавшиие вышеприведённый разговор, сдавленно простонали: в зале телу негде было упасть, потому на пол не сползали даже заядлые пьяницы — их благополучно поддерживали соседи.

— Трактирщица, почему так долго?

— Где моя еда?!

— Браги нам, браги!

— Гуи-гуи! — это вплелась в чудную какофонию воплей Вета, обретавшаяся под барной стойкой, в манеже: Фло активно помогала абсолютно вымотанному Жубу на кухне, и оставить малышку было катастрофически не с кем. Ирейн изможденно прикрыла глаза.

Последние дни превратились для всех работников "Медвежьего угла" в каторгу, поскольку наплыв посетителей просто ужасал: приходилось вместо стульев устанавливать перевёрнутые ящики, стелить гостям во всех пристройках, но места все равно не хватало. Прибыль, конечно, лилась рекой, и Ирейн знала, что порадуется ей — когда парочку дней отоспится.

Нет, разумеется, для всех сколько-нибудь важных гостей выделили места либо в самом Древнем Городе, либо в окруживших его по такому случаю роскошных шатрах. Однако, даже с учётом этого, на мероприятия прибыла куча мала существ, которые искали приют в единственном на всю округу трактире.

Ноги Ирейн гудели, было ближе к полуночи, и две из трех лун уже выкатились на небо.

— Гуи-гуи! — лепетала дочь, сонно потирая глазки кулачком — благо, не плакала, стискивая в руке абсолютно ужасную на вид куклу, призванную изобразить, по стойкому убеждению Ирейн, какую-то патлатую нечисть. Однако, как и обещала создавшая сей шедевр Фло, с игрушкой в руках девочка вела себя намного спокойней, потому, как и во всем, связанном с Косой Фло, трактирщица просто плыла по течению.

Когда около полуночи дверь с грохотом распахнулась настежь, впуская очередного посетителя, застонали все работники трактира разом. Этому пьяному вусмерть психу, однако, было явно наплевать, что о нём подумают окружающие — в другом случае он не стал бы натягивать поверх халата, явно пародирующего традиционный драконий киото, свалявшуюся меховую накидку. Про синий колпак на голове этого очаровашки Ирейн просто тактично молчала, ибо сказать было нечего. Довершали непередаваемый колорит наряда выкрашенные в бирюзовый волосы до колен длиной, торчащие по сторонам под углами столь причудливыми, словно в это вот дивное диво ударила молния, от которой он предварительно долго прятался по оврагам.

— Хоть бы не маг, — простонал Жужа.

— Не с нашей удачей, — отозвался Жуб мрачно.

Между тем этот писанный красавец пошатнулся так, что жонглёры-эквилибристы возрыдали бы от зависти, и заявил на весь зал:

— Я. Не. Пьян!

— Я тоже, парень! — ответил ему на разный лад хор нестройных и нетрезвых голосов. Удовлетворенно кивнув, бирюзовый снова опасно накренился, для разнообразия — в другую сторону, и повторил:

— Я не пьяный… Значит, надо выпить ещё!

— Звучит, как тост! — обрадовались синеликие посидельцы, и вот именно тут Ирейн поняла, что дело пора брать в свои руки.

— Куда тебе ещё, миленький? — уточнила она предельно ласково, — Ты и так уже на ногах не стоишь!

— Стою! — возразил он почти что обиженно, предварительно бросив испытывающий взгляд себе на ноги — проверял, наверное.

— Да-да, — покивала трактирщица, — Оно, знаешь, очень заметно… Да то, что ты сюда дошёл, уже чудо из чудес!

— Я и не шёл, — разулыбался этот ненормальный радостно, — Я… вот!

Воздух вокруг него вдруг засиял слепяще, в воздухе запахло грозой и громыхнуло жутко. Ирейн охнула, пригнувшись и закрывая собой Вету. Девочка захныкала, а кто-то в зале, судя по запаху, капитально так не добежал до сортира.

— Вы где? — расстроенно вопросил над головой голос того самого пьяницы, — Почему спрятались? Смотрите, я, ик, оп — и тут! Налейте мне ещё!

Ирейн с Лиз, схоронившейся тут же, переглянулись.

— Ты такое когда-нибудь видела? — шепнула подавальщица, — Это тебе не сопливые недоучки, такой нашего амулетика и не заметит.

Ирейн и сама это понимала, потому — было страшно.

— Бери Вету и наверх, — шепнула она, — Быстро!

— А я вас слышу! — раздалось над их головами, — У нас, между прочим, слух абсолютный! И зачем — наверх? Кого надо нести? Я могу помочь! И если вы уйдёте, кто мне нальёт?

Ирейн прокашлялась, напомнила себе, что трактирщице в четвёртом поколении не пристало пасовать перед клиентами, и встала из-за барной стойки, пытаясь излучать уверенность.

— Я налью, — отрезала она, — А помогать не надо, спасибо.

— Ладно, — кивнул колдун покладисто, — Но я могу.

— Вот уж не сомневаюсь…

Ирейн окинула трактир беглым взглядом и успела заметить, как последние посетители выползают в дверь по-пластунски. Что же, уже хлеб; теперь осталось спровадить этого.

Снова перевела взгляд на диво дивное, которое занёс к ним полуночный сквозняк, и вздрогнула, увидев, как переливается радужка всеми цветами голубого, белого и бирюзового. Будь она немного более поэтичной женщиной, сказала бы, что в глубине глаз нового знакомого вспыхивают молнии. Иллюзии, как они есть, или ещё одна причина, почему не стоит связываться с магами: истории тех, кто провёл ночь с дивным видением, а проснулся с, так сказать, приземлённой прозой жизни давно уже стали притчей во языцех.