Пара для Йорка
Шрифт:
— Что, чёрт возьми, мы делаем? — Выпалила она наконец. — Я должна была уехать из города несколько дней назад. Я имею в виду, ты спишь с ними так же часто, как и со мной? — Она издала испуганный звук. — Нет, не отвечай. Это не моё дело. — Глаза её широко раскрылись, губы дрогнули. Слеза скатилась по её щеке. Он слышал, что она бормотала что-то о свете, но это не имело для него никакого смысла.
— Пожалуйста, не плачь, Кэсс. — Он не мог смотреть на неё такую.
Она быстро вытерла слезу.
— Я не плачу. Здесь яркое освещение. Оно всегда заставляет мои глаза слезиться. — Она глубоко вздохнула. — Всегда. У меня чувствительные глаза. — Её голос сорвался, выдавая её эмоции.
Подушечкой большого пальца Йорк вытер влагу в уголке её глаза.
— Ты можешь признаться, что плачешь.
— Я не грёбаная плакса. — Она покачала головой, и волосы упали ей на лицо.
— Я влюблён в тебя, — прорычал он, наблюдая, как на её лице отражаются разные эмоции. Шок, восторг, боль. Они затуманили её глаза и ещё больше обострили её черты. Ещё одна слеза скользнула по её медовой коже.
Кэссиди с трудом сглотнула, качая головой.
— Нет, не говори этого. Мы не можем быть вместе, так что это ненужная информация. Это только… запутает… усложнит ситуацию.
— Мы можем быть вместе, — прорычал Йорк. — Мы должны найти способ. Я вижу, ты чувствуешь то же самое ко мне, независимо от того, хочешь ты признать это или нет.
Она подняла взгляд и долго смотрела ему в глаза.
— Неважно, что я чувствую.
— Важно. — Он взял её за руку. — Я введу тебя в программу, Кэсс. Всё, что нужно тебе сделать, это согласиться. Пожалуйста.
Она ещё сильнее покачала головой и встала с кровати, прежде чем снова надеть своё платье.
— Ты должен уйти. Уйди. — Она указала в направлении двери. Когда он не ответил, а только разглядывал её, она бросила в него его рубашку. — Уйди! — На этот раз она закричала. — С нами такого никогда не случится. Между нами всё кончено. Должно быть кончено.
Йорк вскочил с кровати и оказался прямо перед ней. Выражение лица Кэссиди изменилось от боли к шоку. Вампиры могли двигаться очень быстро, когда хотели.
— Как ты вообще такое могла сказать? Я только что сказал тебе, что влюблён в тебя, и я готов поспорить на что угодно, что ты чувствуешь ко мне то же самое. Я никуда не уйду.
Она прикусила губу, ее взгляд был пропитан болью.
— Скажи мне, что ты ничего не чувствуешь ко мне, и я уйду… прямо, блядь, сейчас.
Кэссиди покачала головой.
— Не делай этого. Просто уходи, Йорк. — Она отвернулась от него.
— Повторяю, — он раздраженно вздохнул. — Я никуда не уйду, Кэсс. Я собираюсь пригласить тебя в программу, нравится тебе это или нет. Я чертовски сильно люблю тебя, и я найду способ быть с тобой. Если ты не будешь бороться за нас, я буду делать это за нас двоих. — Йорк был в отчаянии. Её реакция сказала ему, что она чувствует то же самое, что и он. Почему бы ей просто не признать это?
Кэссиди глубоко и шумно выдохнула. Её глаза были мокрыми от слёз. Её губы реально, блядь, дрожали, и он сжал руки в кулаки, желая уничтожить то, что заставляет её себя так чувствовать. Он не был уверен, черт возьми, в чем проблема.
У неё вырвался тихий всхлип, и она поджала губы на несколько мгновений.
— Это не сработает, Йорк. Это просто не сработает. — Его имя на её губах заставило его захотеть упасть на колени перед ней и умолять… блядь, умолять. Несмотря ни на что, он долго к этому шел, и с радостью мог бы это сделать, если бы знал, что это поможет.
— Ты не можешь этого знать, — прорычал он. — Мы должны хотя бы попытаться.
Её ресницы затрепетали, и она приложила ладонь ко лбу.
— Ты не понимаешь.
— Пойми меня, Кэсс, — прорычал он. — Почему я готов бороться, а ты нет? Это односторонне? Для тебя это был только секс? — Он мог слышать, как боль звучит в его голосе, и будь он проклят, но он ничего не мог с этим поделать.
— Дело не только в сексе, и ты это знаешь! — заорала она, её глаза горели огнём от эмоций.
— Всё, что я знаю, это то, что, когда я упоминаю о чём-то серьёзном или значимом, например, о том, что я скучал по тебе или, как мне нравится просыпаться с тобой, ты закрываешься или меняешь тему. Ты даже перекручиваешь мои слова так, чтобы они звучали легкомысленно. Я хочу просыпаться с тобой… каждое проклятое утро. Я, нахрен, смертельно скучаю по тебе, когда вдали от тебя какое-то время.
— Мы почти не знаем друг друга. — Её голос звучал скептически.
— Вот, опять. — Это прозвучало грубо. Йорк сжал челюсти, чувствуя, как его коренные зубы трутся друг об друга. Он изо всех сил пытался взять под контроль свои эмоции. — Я знаю тебя достаточно хорошо, Кэсс. У меня было много женщин, и это никогда не было так, как с тобой. Я не могу насытиться тобой, и это только усиливается с каждым часом, проведённым вместе. Ты создана для меня.
— Нет, нет… — Она повторила это слово несколько раз. — Это должно закончиться до… — Она позволила предложению оборваться.
— До чего, Кэсс? — Он зарычал, но ничего не мог поделать с собой. — До чего? — прорычал он снова, на этот раз громче, когда она не ответила ему.
— До того, как мы увязнем слишком глубоко! — Её голос звучал пронзительно.
— Слишком, блядь, поздно. Я уже увяз с головой, и ты тоже. Почему ты так чертовски упрямишься? Я хочу тебя, Кэсс… Я хочу нас. — Он взял её за подбородок и заставил взглянуть на него. — Я хочу, чтобы ты была моей супругой. — И вот оно. Он открылся. Все его надежды, мечты, все его чувства были как на ладони. На всеобщем обозрении.
Её сердце забилось сильнее, и она облизнула губы, прежде чем вздрогнуть.
— Я не могу.
Было больно дышать. Грудь болела.
— Почему? У тебя должна быть причина.
— Я бесплодна! — Проорала она. Сказала то, чего он меньше всего ожидал. Кэссиди шмыгнула носом, освободившись от его хватки. — Разве ты не видишь? Твои короли никогда не примут меня в их программу. Я сломанная… бракованная. В моей жизни не будет детского смеха или хорошеньких, милых младенцев. — Её слезы свободно потекли, но она вытерла их сердитым движением, глубоко вдохнула и задержала дыхание, пока слёзы не прекратились.