Пара, в которой трое
Шрифт:
За неделю до чемпионата мира мы изменили вальс, упростив некоторые шаги, и были им чрезвычайно довольны. Спали, во всяком случае, спокойно. У нас оригинальный танец обычно получался с перехлестом сложности из-за постоянных обвинений, что технику мы заменяем эмоциями. Потом на соревнованиях выясняется, что технически наши программы насыщены раза в два больше, чем у других, а внешне мы из-за этого проигрывали.
Чемпионат мира 1987 года проходил в США, в Цинциннати. За две недели до старта мы поселились в Оксфорде, небольшом городке. Акклиматизация. Я не любила, когда чемпионаты проходили на Американском континенте.
Через день – оригинальный танец. Так легко я не исполняла его никогда, Андрей, мне кажется, тоже. Мы улыбались друг другу, никак не вымученными или заученными улыбками, мы радовались собственной легкости. И… проиграли?! По-моему, нас настигла расплата за чемпионат Европы, где судьи не наказали нас за некоторую неуверенность.
Сидим у монитора, Сережа и Марина уже откатались и оценки им выдали с шестерками. Я спрашиваю у Андрюши: «Мы проиграли?» Он: «Ты сомневалась в этом?» Уже по тому, какие нам ставили оценки в обязательных танцах, Андрей понял, что запаса нам не оставили. Я же себе таких мыслей перед стартом не позволяю. Мне нельзя сомневаться в том, что мои оценки всегда будут выше. Он же должен все рассчитать вперед, чтобы чувствовать себя уверенно.
Утром на нашу тренировку приехали Торвилл и Дин, но я об этом не знала. Я готовилась в раздевалке к выходу, как вдруг мне принесли огромный букет цветов «От Джейн и Криса…» с разными хорошими пожеланиями. Мы не виделись почти три года после Австралии. Я писала им, они мне отвечали, но свидания не получались. Во время разминки перед стартом я увидела их идущими на трибуну, и мне стало так приятно, будто я получила дополнительную поддержку.
Начался танец. Все вроде бы нормально, публика заводная, но со мной происходят какие-то странности. Во второй части я забыла шаги и чудом их вспомнила. А Андрюшка в последней части так разошелся, что решил чуть-чуть растянуть фрагмент в том месте, где он никогда этого не делал, чем меня сбил окончательно. Каково же приходилось ему все время подстраиваться под меня? В самом конце у меня произошел небольшой сбой. Мне он показался ужасным. Месяца через три я, посмотрев видеозапись, убедилась, что мало кто вообще мог его заметить. Но тогда, в накаленной обстановке, мне казалось, что даже недоведенная рука будет видна.
Оценки нам поставили высокие, успех у публики получился сумасшедший. Отсутствовала только уверенность в победе – научили нас судьи бояться соперников.
Андрей. В тот год мы сделали себе «химию» – волосы дыбом. Ютта Мюллер – тренер Катарины Витт – сказала мне, что ей очень нравится, но ведь мужчина в фильме с зализанными волосами и пробором. Моя дочь Габи, продолжила Ютта, тоже выступала под музыку из «Кабаре», но с гладкой прической. Деликатное замечание Ютты помогло, сам бы я до этого не дошел. Я постригся и на турнир поехал с короткой прической, правда у Натальи «химия» осталась.
Нас хорошо принимали в Цинциннати. Американское шоу, которое мы показывали, на зрителей производило впечатление. Да и нам самим было интересно сделать программу, не похожую на предыдущие. Ждали звонка от Лайзы Минелли, нам сказали, что она знает о нашей программе, знает из наших интервью, что мы ее поклонники. Но она не позвонила, и встреча не состоялась, может быть, и к лучшему. Во время соревнований к нам лучше не подходить. Я понимаю, когда говорят: такой-то очень занят, по себе знаю, что во время напряженной работы лишнего звонка не сделаю, а необязательной встречи постараюсь избежать.
В конце сезона мы привезли «Кабаре» в Морзин. Жан-Клод Литесьер, организатор этих соревнований и многолетний продюсер всех наших выступлений во Франции в то время, любил, чтобы в конце соревнования выступили чемпионы мира с произвольной программой. Нас снимало французское телевидение, а местная публика приветствовала «Кабаре» с энтузиазмом не меньшим, чем американцы. Последний прокат танца. Он прожил год, и теперь мы с ним прощались. На тренировке перед прокатом Анна, помощница Жан-Клода, спросила: «Как вам музыка?» – «Нормально!» Все складывалось замечательно, только в Морзине маленький каточек, и самым сложным оказалось разложить танец так, чтобы вписаться в площадку.
Вечером на представлении музыка от меня убегала, а я не понимал, как мне ее догнать. Бежали как сумасшедшие всю программу. Альпы, высокогорье, дышать тяжело. Я в третьей части, в блюзе, «умираю». Не успеваю попасть в танец, куда-то сносит, тороплюсь сделать элемент. Мне казалось, выглядим мы ужасно. Потом посмотрел видео, вроде все пристойно, никто не заметил, что «умирая», я продолжаю улыбаться.
После выступления выяснилось, что музыка играла на семь секунд быстрее. Я взвился: «Почему меня не предупредили?» – «Но ты ведь на тренировке сказал, что все нормально», – отвечает Анна.
Считают, что «Кабаре» окончательно утвердило наше лидерство в преддверии олимпийского года. Я другого мнения. Моя любимая программа – «Вариации на тему Паганини». Я убежден, что еще за год до «Кабаре» судьи окончательно сделали выбор. Я был спокоен за первое место. Знал, что мы соревнуемся, что спорт есть спорт, но понимал, что «Кабаре» скорее доказательство того, что не случайны наши победы и в 85-м, и в 86-м годах. «Кабаре» еще раз подтверждало правильность идей Татьяны Анатольевны. Именно она определила, по какому пути должны идти танцы в ближайшее десятилетие.
На следующий год мы сумели еще дальше уйти даже от нового стандарта. В чем-то, правда, повторив Торвилл и Дина: у нас, как и у них, три года шел четкий подъем, а на четвертый, олимпийский, мы сделали резкий скачок вверх. Джейн и Крис в Сараево всех поразили своим «Болеро», мы в Калгари – «Половецкими плясками». Мы не стремились к оригинальности, а хотели сделать танец на музыку Бородина ярким и последним аккордом нашей спортивной жизни.
«Половецкие пляски» в Канаде (сезон 1987–1988 гг.)
Андрей. Музыку для новой олимпийской произвольной программы – «Половецкие пляски» из оперы Бородина «Князь Игорь» – предложила Тарасова. Мы с Наташей долго искали, какое место в четырехминутной программе должен занимать тот или иной отрывок музыки, перебрав при этом массу вариантов. Никакого сопротивления у меня «новая» музыка не вызывала. Мне она даже понравилась. Но постановка программы проходила долго и трудно. Татьяна Анатольевна хотела закончить ее в одну неделю, но я сразу ее и Наташу предупредил: «Ломаться и дергаться не буду».