Парадигма греха

Хабибулина Наталья

Когда Калошин вошел, ребята встали. Майор махнул рукой: «Сидите!» Своего настроения он ничем не выдал.

– Товарищ майор, – Доронин подошел к столу начальника и положил перед ним большой лист, – мы тут всё расписали, получается, что все, так или иначе, видели друг друга, и из библиотеки ушли все. Но есть один очень интересный момент… – он показал пальцем на одну фамилию, – вот этот товарищ, Сергеев, видел там одного старика Иконникова, он книги не берет, потому его в нашем списке нет, а ходит читать газеты, журналы. Порой по целым дням в библиотеке просиживает, живет один, скучно ему, вот и ошивается там. Беседы на разные темы ведет со знакомыми.

– Ну-у?

– Костя,

расскажи, что вам поведал этот Сергеев, – Доронин повернулся к Воронцову.

– Значит так, товарищ майор… В общем, Сергеев пришел с женой, себе выбрал книгу быстро и сел к столу, где читал газеты Иконников, дожидаться жену. Сам тоже уткнулся в какую-то статью, зачитался, но краем глаза увидел, что старик посмотрел на кого-то через его плечо и кивнул, а Слепцова сказала кому-то, вроде того, что, дескать, книги выбирайте, потом запишем. И про паспорт спросила. Тот, к кому она обращалась, что-то буркнул. Это и жена Сергеева слышала, но стояла так, что ей не было видно вошедшего. Тут зашли двое молодых людей, с ними мы тоже поговорили, их Слепцова стала отчитывать за то, что неаккуратно читают и книги подолгу задерживают. Парни отнекивались, спорили. Сергеев наблюдал за этой перепалкой, а потом подошла его жена, и они ушли. По его словам, мы составили схему, – вот она, – видите, получается, что незнакомец прошел к полкам с научной литературой, и его не было видно никому из присутствующих. Вслед за парнями, по нашим раскладкам, получается, что пришли ещё две девушки, они были последними. Кстати, Иконников при них уже уходил. Даже попрощался с девчатами. Те видели парней, даже познакомились и разговаривали с ними. Это подтвердили и те, и другие, сказали, что Слепцова на них ворчала, дескать, библиотека – не танцплощадка, а вот никакого незнакомца они уже не встретили. Но девушки помнят, что Слепцова зашла за тот стеллаж, где должен был находиться незнакомец, и сказала что-то вроде того, что ушел, видимо, ничего не выбрав. О ком она говорила, они не поняли. Ушли вместе с ребятами, и было это без десяти десять. Слепцова уже тоже собиралась домой. Как вам такое? – Воронцов торжествующе посмотрел на Калошина.

– Как? А так, что всё подтверждается, только вот, ребята, надо было к Иконникову сходить, – попенял им майор. – Получается, что незнакомец раньше в библиотеку не ходил и Слепцовой знаком не был, коль она про паспорт спросила, а вот Иконников его знает, кивнул – поздоровался.

– А мы, товарищ майор, уже сходили, только его не было дома, оставили повестку, – сказал Воронцов.

– И всё-таки, попозже вечером зайдите к нему. Это, лейтенант, касается и тебя, – обратился Калошин к Доронину. – Ведь если он один, – Слепцова уже не в счет, – видел незнакомца, да ещё и знает его, ему может грозить опасность.

– Товарищ майор, я хотел бы пойти с ними, – Жернов поднял глаза от своих записей. – Вы не будете возражать?

– Ну, если ребята не против этого, тогда – пожалуйста! Только давайте договоримся, что все свои заметки вы предоставите мне для ознакомления. Не вся правда бывает полезна, порой она даже вредна. А расследованию так и просто может повредить. И преступник ускользнет от нас, благодаря даже самой незначительной детали, указанной в статье. Вам это понятно?

– Более чем! – Жернов поднял руку ладонью вверх. – Обещаю, что все написанное ляжет вам на стол, – несколько театрально поклонился он.

Калошину что-то в его словах и жесте показалось не столько наигранным,

сколько натянутым, будто он заведомо лгал. Тогда майор решил для себя строго проследить за его действиями. Поэтому он поручил Доронину не спускать глаз с журналиста и не особо говорить о деле.

Повестка в почтовом ящике старика Иконникова торчала голубым уголком. Стало понятно, что хозяина по-прежнему нет дома. Добродушный пес подошел к воротам и, умильно махая хвостом, стал нюхать протянутую руку Доронина.

–Та-ак! Старичок где-то загулял… – Василий оглядел пустынную улицу. – Придется обратиться к соседям.

– Слышь, лейтенант, а ведь старик-то может просиживать штаны в библиотеке, – вспомнил Воронцов.

– Точно, и как же мы об этом не подумали? И кто пойдёт туда? – хитро посмотрел на него Доронин.

– Если спрашиваешь меня, скажу: иди ты… – оба засмеялись двусмысленности фразы. – А если приказываешь, то… пошёл я… – Воронцов развернулся на каблуках и быстрым шагом направился в библиотеку.

Доронин с Жерновым остались стоять у калитки. Лейтенант разглядывал через забор двор старика. Дорожка к дому была очищена от снега и чисто выметена. Такая же, только поуже, вела к дровяному сараю. Вообще, во всем чувствовалась хозяйская рука.

Собака, по-прежнему сидевшая по ту сторону калитки, стала повизгивать и переминаться на лапах.

– Что, лохматина, скучаешь? Где же твой хозяин пропадает? – Доронин потрепал пса по холке. Тот лизнул ему руку.

В конце улицы показалась женщина с полной продуктовой сумкой. Лейтенант направился навстречу ей.

– Скажите, вы не знаете Иконникова?

– Петра Петровича? Как же не знаю, мы здесь все уже по многу лет живем, все друг друга знаем, – она переложила сумку в другую руку, а на предложение Доронина помочь, ответила отказом: – Я привычная, не беспокойтесь. Да и идти мне недалеко, вон мой дом, – она показала рукой на флюгер, видневшийся из-за крыши соседнего дома.

– А вы Петра Петровича сегодня не видели? – спросил её Доронин.

– Вчера видела точно! А сегодня?.. – она вдруг остановилась и поставила сумку. – Знаете, а ведь и печь с утра не топилась. Странно… Такого ещё не было… Может быть, заболел?

– А уйти или уехать к кому-нибудь он не мог? – обеспокоенно спросил Доронин.

– Так он только в магазин, больницу и библиотеку ходит. У него никого нет, даже друзей – совершенно одинокий старик. Может быть, зайдём? – женщина вопросительно посмотрела на Василия. – Одна-то я что-то страшусь…

– Пока переждем. Сейчас подойдет наш сотрудник, и тогда решим, – остановил её Доронин.

– Тогда я пока отнесу продукты и подойду, – и соседка заспешила к своему дому.

Старик Иконников лежал возле берёзовой поленницы с огромной раной в голове. Кровь растеклась по его седым волосам, запекшись черными корками. Разлетевшиеся кровавые брызги красными ягодами повисли на белых поленьях.

Шедший впереди Доронин, увидев страшную картину, резко остановился и громко выругался. Повернувшись к следовавшим за ним Воронцову и Жернову, он замахал рукой, показывая, чтобы они остановили соседку, уже спешащую по тропинке к дому.

Но женщина опередила всех. Она оттолкнула Жернова и через плечо Воронцова заглянула под навес с дровами. Увиденное лишило её дара речи: она, охнув, просто осела в сугроб и только хватала открытым ртом воздух.

Через полчаса двор и дом Иконникова заполнились людьми.