Парадиз–сити
Шрифт:
Дженнифер улыбнулась.
— Да, папа, — ответила она. — Даже лучше, чем Ло Манто. Ну, помоги мне, а?
— Я и сам знаю, что лучше, — Сэл снова завел речь о своем. — Только никогда не говори ему, что сказала мне об этом. Не волнуйся. Это останется между нами, как бы ни сложилась ситуация.
— Так ты согласен? — настойчиво спросила Дженнифер, в то время как отец, отодвинув стул, направился к вешалке рядом с входом на кухню. — Поможешь?
— Скажи только, где и когда, — отрывисто бросил Сэл. Он надел синий блейзер, выдвинул верхний ящик комода и вытащил оттуда два пистолета 38-го калибра в подвесных кобурах. — Если меня здесь не застанешь, звони по сотовому. На автоответчике никаких посланий не оставляй. Если не буду отвечать, все равно звони, пока не отвечу.
— Куда это ты собрался? — удивилась Дженнифер, наблюдая, как отец шествует к двери–ширме, отделяющей кухню от гаража.
— В тир, —
Дженнифер встала из–за стола и оперлась на кухонную стойку. Она внимательно смотрела на отца, возившегося на другом конце кухни.
— Спасибо, папа, — взволнованно вырвалось из ее груди. — Я буду тебе должна.
— Вот и хорошо. Вымой посуду, — ворчливо произнес Сэл Фабини, отодвигая дверь, за которой стоял его «Крайслер», — и будем квиты.
Глава 23
Карло Берц положил мощную винтовку на белое полотенце, которое заботливо расстелил у края крыши. Разорвав бумажный пакет, он вытащил оттуда толстенный кусок мюнстерского сыра и рогалик из плотного теста, прислонился спиной к залитому смолой выступу и открыл нож с кроваво–красной рукояткой. Отрезал и отправил в рот солидный ломоть сыра. Начал жевать — медленно и вдумчиво. Затем вытащил из кармана куртки холодную бутылочку воды «Поланд Спринг» и одним махом отвернул крышку. Несколькими большими глотками запил съеденный сыр. Берц поглядел сперва на ружье, потом на стоявший под боком будильник. Тот тикал громко и бодро: большая белая стрелка вот–вот покажет пятнадцать минут двенадцатого дня. Солнце уже жарило вовсю, как и полагалось в августе. Берц отрезал еще ломтик сыра, задумчиво зажал его в правой руке и закрыл глаза, погрузившись в шум и гам, долетавшие до самого верха с длинной, узкой улицы. Он находился как раз посреди квартала, на крыше шестиэтажного дома, на расстоянии выстрела от наземной остановки метро, ходившего вдоль Уайт—Плейнс–роуд.
До очередного заказного убийства оставалось сорок пять минут.
* * *
Элмо Сталли шел дворами, спускаясь по склону со стороны медицинского центра, обширная территория которого примыкала к шоссе Бронкс—Ривер–парквей. Понурив голову, он держал путь к дому с узким фасадом на Восточной 234-й улице, стараясь думать только о предстоящей работе. Обе руки его были глубоко засунуты в карманы длинного и легкого серого плаща. Пальцы сжимали стволы двух пистолетов 38-го калибра. А под плащом на шее висел внушительный дробовик. Протиснувшись сквозь узкий проход за зданием местного банка, Сталли спустился в подвал соседнего неприметного домика, как две капли воды похожего на другие, стоявшие вдоль улицы. Там, рядом с видавшим виды старым бойлером, он нашел сложенный садовый стульчик. Разложил его и поставил перед маленьким разбитым окошечком, из которого были хорошо видны обочина и припаркованные на ней один за другим автомобили. Он сел на стул поудобнее, положил дробовик на колени, а пистолеты оставил в карманах. Вытащил из кармана рубашки небольшой плеер, нажал на кнопку «воспроизведение», и сумрачный подвал наполнили чарующие звуки «Неаполитанской тарантеллы» Россини в исполнении Энрико Карузо. Это была его любимая песня.
Идеальная песня для убийства.
* * *
Мифо переключил передачу, и восьмицилиндровый «Форд Мустанг» 2003 года словно сам собой вкатился на свободное место между коричневым седаном «Шевроле» и «Вольво» с кузовом типа «универсал». Двигатель продолжал работать вхолостую, и недюжинную мощь его выдавало лишь низкое, тихое урчание. Отрегулирован он был отменно — клапана работали слаженно и гармонично, как клавиши хорошего пианино. Мифо находился на южной оконечности 234-й Восточной улицы, лицом к серединному участку Уайт—Плейнс–роуд. Над ним грохотали поезда второй линии метро, везя тысячи усталых пассажиров в город и обратно. А он рассеянно наблюдал за уличным движением, необычно вялым в это позднее летнее утро. Оно, как и вся жизнь, было придавлено волной адской жары, стоявшей уже девятый день. Мифо посмотрел на приборный щиток и слегка надавил на педаль газа. Белые стрелочки поползли вверх. Водитель достал из кармана кожаной куртки тонкую сигару и газовую зажигалку. Закурил и прислонил затылок к кожаному подголовнику, не спуская, однако, глаз с улицы. Посмотрел на часы и улыбнулся.
Скоро кому–то настанет конец.
* * *
Джон
Ну, ничего. Жертве осталось жить недолго.
* * *
Грегори Рэнделл по прозвищу Флэш стоял на платформе, у которой останавливались поезда второй линии метро, следующие в южном направлении, и смотрел вниз на уличную суету. Облокотившись на металлическое ограждение, он дожевывал длинный бутерброд с ветчиной и швейцарским сыром. У ног его стояла багажная сумка. Одет он был легко — в тонкую черную тенниску, черные джинсы и кроссовки фирмы «Найк». Ему было известно, что помимо него здесь дежурят еще четверо киллеров — каждый на своем посту, и каждый горит желанием завалить копа из Неаполя. Но никто не догадывается, что, кроме них, тут присутствует еще и он. Это давало ему определенное преимущество в грядущем сражении, когда вскоре на улицах под платформой вовсю засвистят пули. Еще у него чесались руки замочить этого старикашку Сильвестри, который слил Ло Манто сведения о том, где готовится расправа, а потому коп придет, зная, что ему уготовано. Однако это, в свою очередь, означает, что легавый готовится к встрече с четырьмя стрелками, не подозревая о существовании пятого. Со времени встречи с Росси Рэнделл держался тише воды, ниже травы, уделяя внимание только одному — чтобы все обстоятельства складывались в его пользу. Ему неизвестны были другие киллеры, но почему–то твердо верилось, что пуля именно из его ствола свалит этого проклятого легавого.
Флэш сунул в рот последние два куска сэндвича, прожевал их, не запивая, взял сумку и отправился к дальнему краю платформы. Он не торопился, зная, что ему за глаза хватит трех минут, чтобы приготовить винтовку, установить прицел и произвести решающий выстрел. Пусть события на улице идут своим чередом. Они определят момент, когда нужно будет нажать на спусковой крючок, чтобы отправить в мир иной полицейского, который только и может, что причинять всем неприятности.
Так на прикладе киллера появится еще одна зарубка.
* * *
Джанкарло Ло Манто припарковал свой неприметный седан на северо–западном углу Восточной 235-й улицы, вошел в маленькую пиццерию и приветливо кивнул толстощекому лысому человечку, стоявшему за прилавком.
— Какая тут у вас самая свежая? — спросил Ло Манто, указывая на ряд аппетитных кругов, лежавших по отдельности — каждый на своем серебристом подносе.
— Сицилийская, — ответил толстощекий, потянувшись к пицце, которая дымилась справа от него, щеголяя поджаристой корочкой. — Вытащил ее как раз перед вашим приходом.
— Положите кусочек и налейте рутбира[34], да льда побольше насыпьте, — попросил Ло Манто.
Он вытащил из кармана пятидолларовую бумажку и бросил на прилавок. Человечек ловко отрезал солидный кусок пиццы и положил на белую бумажную тарелку. Сунув под отверстие автомата для льда пластиковый стакан, насыпал в него ледяных кубиков до самого верха, а затем долил рутбиром из металлического контейнера с газировкой. В следующую секунду стакан поехал по прилавку, оставляя за собой пенистый след.