Парадокс параллельных прямых. Книга первая
Шрифт:
– Ты!..
Она отстранилась, забрала сумочку и вышла.
Жан дождался, пока снаружи дважды повернется ключ, потом вернулся к себе и остановился перед зеркалом.
«Вот такой кордебалет получается…»
Всё ещё глядя в зеркало, он медленно потер подбородок пальцем, потом провел ладонью по светло-серому домашнему пуловеру, отвернулся от зеркала, достал из шкафа рубашку и стал переодеваться.
Через восемьдесят семь минут в заднюю дверь опять позвонили.
– Всё, отправил, –
– Ещё нет.
– Ясно. У вас пожрать чего-нибудь найдется? – Симон вопросительно покосился на дверь кухни.
– Пошли.
На кухне Доре первым делом выложил на разделочную доску хлеб и сыр. Потом вынул из ящика нож.
– Действуй, – он вложил нож в руки Симона и снял с полки кофейник.
Симон отмахнул себе толстый ломоть хлеба, прикрыл его таким же пластом сыра и засунул бутерброд глубоко в рот.
– Полегче, подавишься, – не оборачиваясь, предостерег Доре.
– Не подавлюсь.
Когда вода вскипела, Жан выключил на плите газ и разлил кофе по чашкам.
– Что так мало? – не дожидаясь, пока кофе перенесут на стол, Симон схватил одну из чашек и попытался отхлебнуть, – горячий, мерзавец!
Жан отобрал чашку и разбавил кофе холодной водой.
– Варвар!
– Пей, давай.
Симон в два глотка опорожнил чашку, и ошалело уставился на кофейник.
– Ещё?
– Да. Только теперь без разбавки.
– Держи.
– Ты зачем так кофе портишь? – отхлебывая мелкими глотками обжигающе горячий кофе, с любопытством поинтересовался Симон.
– Привык на съемках. Ждать, пока остынет, обычно времени не хватает.
– А… а я думал, что у Этьены научился. Она тоже вечно в кофе холодную воду льет.
– Торопится.
– Если бы! Так она же и в холодный её льёт!
– Значит, – резонно рассудил Доре, – бережет здоровье. Говорят, крепкий кофе давление повышает и цвет лица портит…
В разговор вклинился чуть слышный царапающий звук ключа, нащупывающего в темноте вход в замочную скважину.
Симон торопливо поставил чашку и обернулся. Жан тоже напрягся, непроизвольно положив руку на нож.
Этьена дважды повернула ключ, открыла дверь и посторонилась, освобождая дорогу сопровождавшему её мужчине.
«Если это Жерар, то… – так и не додумав, что именно «то», не двигаясь с места, оглядел вошедшего Доре, – лет сорок… может быть, чуть больше…»
Мужчина коротко кивнул Симону и изучающе уставился на Доре.
– Жан, – представила Этьена, – Жерар.
«Вот тип!» – против воли первым протягивая руку, с уважением подумал Доре.
– Мадлена уехала дижонским, – доложил Симон, невольно подбираясь под спокойным взглядом мужчины, – билет я ей взял до конца, но она сойдет в Куртине и доедет до Санса.
– Хорошо, – выслушав доклад, одобрительно наклонил голову Жерар, – пошли.
Не снимая плаща, он первым прошел в библиотеку, мельком проверил, насколько плотно закрыты шторы, включил настольную лампу и обернулся.
– Готье арестовала жандармерия округа…
Симон облегченно перевел дух.
– …но завтра его передадут гестапо.
Теперь в комнате повисла напряженная тишина. Все молча смотрели, как Жерар расстегнул пуговицы, снял плащ и кинул его на спинку стула.
– Похоже, что хвост привел связник. Он и хозяин дома арестованы. Их отправили в Париж сегодня днем. В доме оставалась засада. Попался только Готье, его повезут завтра на рассвете.
– На чем повезут? – задал вопрос Доре.
– Крытый фургон.
– Конвой?
– Ещё машина и двенадцать автоматчиков.
– А если…
Жерар сдвинул в сторону какие-то бумаги, вытянул чистый лист, сел и взял карандаш.
– Вот Бьевр. Это – дорога на Париж, здесь лес, – объясняя, он несколькими уверенными штрихами начертил схему местности, – здесь виноградники, за ними начинается овраг, который идет перпендикулярно дороге и упирается в шоссе на Аустерлиц.
– Там воронки на дороге, – подсказал Симон.
– Да, – кивнул Жерар, – когда машины будут их объезжать, то сбавят скорость. За лесом начинается прямой участок дороги, за ним поворот и спуск вниз. Если пропустить конвой в долину и отсечь от него фургон, то шанс у нас есть.
– Да, – Этьена тоже наклонилась над столом и внимательно изучила рисунок, – если только охрана поедет первой.
– Обычно так и едет.
– Нашу машину можно подогнать сюда, – девушка коснулась пальцем бумаги, помедлила и решительно надавила ногтем.
– Да, – согласился Жерар, – значит так, – он уперся карандашом в острый стык леса и виноградника, – Симон будет ждать машины здесь.
Симон энергично кивнул головой.
– Как только увидишь головную, подашь сигнал, и сразу уходи к оврагу, откуда будешь прикрывать наш отход. Ты, – закончив с Симоном, Жерар повернулся к Этьене, – пропустишь первую машину и уберешь водителя и сопровождающего второй. Затем уведешь Готье по оврагу. Я отсеку охрану.
– Мы отсечем, – поправил его Доре.
– Нет, – глаза Этьены сузились и позеленели, – ты не можешь ехать. Ты ранен.
– Был, – намеренно обращаясь не к ней, а к Жерару, четко доложил Доре, – сейчас я здоров.
– Хорошо.
Этьена сжала губы и отвела глаза.
– А если охрана поедет сзади? – всё ещё рассматривая схему, задал вопрос Симон.
– Тогда пропускаем машины и уходим, – Жерар достал спички, поискал глазами пепельницу, и, не найдя её на столе, забрал разрисованный листок на кухню, где сжег его в раковине, после чего открыл воду и тщательно смыл пепел, – выезжаем сейчас. До начала комендантского часа надо успеть выбраться из города.