Парадокс в моей голове
Шрифт:
Я зашла в комнату кошек. Тигра вылизывала своих подопечных, которые рядом с ней выглядели счастливыми.
– И я счастлива! – сказала я, потрепав за гладкую шерстку Тигру.
Она оторвалась от кропотливого дела, заглядывая большими глазами мне в душу. И вот она, женская солидарность; её взгляд отражал безоговорочное понимание.
Подросшие котята устроили настоящие бои. Восемь из них расположились по кругу, наблюдая, как дымчатый котенок с огромным пятном на мордочке, которое смотрелась, как маска (потому я называла его «Зорро»), тормошил черного за косматую холку. А ещё говорят, что животные глупые и совершенно не умеют думать. Посмотрели бы те люди арену кошачьих гладиаторов!
Накормив здоровых дворняжек, я сфотографировала их, чтобы
В другом зале с больными животными, я провела доскональный осмотр пациентов, уделяя особое внимание Барону. Маленький Бигль отказывался от еды и почти не двигался. Он был очень плох и выглядел крайне несчастным. Моё сердце наполнилось искренней жалостью. Печальная мысль, что Барон не выкарабкается, отравляла во мне оптимиста.
Когда я собралась домой, Степка уже ожидал меня в машине.
– Заберём Лильку по пути, и я тебя докину.
Лилька с бантиком из шоколадных волос на голове устало нырнула в машину. Всю дорогу Степка и я судачили о моих кавалерах, а Лилька понимающе кивала.
– Тебе нужно развеяться и сходить в общественное место, например, в ночной клуб. Мы сто лет там не были! Мой домовенок же отпустит меня?
Я засмеялась, потому что нежный псевдоним Стёпы из уст сумасшедшей Лильки звучал насмешливым образом.
Пока они разбирались в отношениях, я прочитала смс от Ильи.
«Очень скучаю, малышка. Сегодня я до ночи работаю. Очень жаль, что не увидимся.»
Сначала я сомневалась насчёт похода в клуб. Всё-таки будучи девушкой несвободной, мне бы в пору сидеть дома под тёплым пледом и с любовной книжкой в руках. Хотя, в конце концов, я же не в монахини подалась! Я обязательно поставлю в известность Илью. Завтра…ну или послезавтра… или через неделю… в общем, когда-нибудь точно!
Лилька поднажала на Степку, и тот в силу податливости мягкого характера уступил ей. Мы условились встретиться у меня, после чего зажжем в молодежном клубе «Драйв».
Стоя под тёплым душем, мне вспомнились нагое тело Алекса и его вздутые мышцы. Интересно, как он отреагировал на моё отсутствие на вчерашнем уроке? Совесть начинала надоедливо пищать о том, что я поступаю с ним нечестно.
Я поужинала макаронами по-флоцки, приготовленными на скорую руку, и занялась внешним видом, потратив всего 2 часа 15 минут, что становится на грани фантастики. Сверху стояла безмолвная тишина. Может Алекса нет дома?
К десяти приехала Лилька, разодетая и при полном боевом раскрасе. Мы открыли добрую бутылочку шампанского и завели душещипательную беседу.
– Снова всё, как в старые добрые времена: ты, я, шампанское и ночные приключения. – сказала Лилька, разваливаясь на диване с бокалом. – А помнишь наш первый визит в клуб?
Я мечтательно улыбнулась, вспоминая, как на первом курсе института мы и две подружки гуськом ковыляли в ночное заведение. С виду нас было трудно назвать совершеннолетними, и потому переживания, что на входе потребуют паспорт, вызывали нервную дрожь в ногах. Охранники словно чувствовали отчаянный страх веселой четверки и, внимательно осмотрев нас с головы до ног, спрашивали про возраст. И тогда Лилька сокрушалась на них всяческими ругательствами. Ведь она девушка, а у девушки неприлично расспрашивать о годах. Они невозмутимо скрещивали руки на груди, наблюдая за разъяренной Лилькой. И нам ничего не оставалось, как попытать свое счастье в другом клубе, котором пускали всех в подряд без разбора.
– Конечно, помню. Один из охранников напоминал мне нашего преподавателя по анатомии; такой же худой и занудный.
– Ты о Педанте? – спросила Лилька. – Ему тогда от силы лет тридцать было, а мы все такие красавицы в белых халатиках. Он был неравнодушен к тебе!
– Да уж. Особенно, когда я упала в аудитории!
Лилька застыла с выражением глубокого мыслителя, напрягая долговременные отделы памяти.
– Это когда случилось?
– Ты тогда болела и не ходила на пары. Началась
Лилька покатилась со смеху, сожалея, что не присутствовала при этом лично.
– Признаться честно, я все равно больше не переваривала Менделеева. – сказала она. – Потому что он был моим мучителем целый год.
В голове всплыл образ Виталия Альбертовича по прозвищу Менделеев: то был низенький упитанный мужичок с округлым пузом и отклянченной пятой точкой. Выглядел он на все сорок пять, а за плечами всего тридцать лет холостяцкой жизни. Амбре, исходящее от его рыжеватой бороды, смешивало в себе запах сигарет и неухоженных зубов. Прической и пушистыми бакенбардами он смахивал на Менделеева, потому и получил соответствующее прозвище среди студентов. Его ехидная улыбка и каверзные вопросы отдавали пошлостью и дурным нравом. Лильке он уделял повышенное внимание, тогда как ко мне испытывал полный нейтралитет. Чего не скажешь о Евгении Викторовиче по прозвищу Педант, который любил донимать исключительно меня. Его внешность очень соответствовала псевдониму: коротко остриженные волосы, крупные черты лица, нижняя губа казалась намного толще верхней. Благодаря его высокому росту и худобе, он значительно выделялся из толпы, а заходя в аудиторию, сперва показывался длинный нос, а затем он сам. Всегда при галстуке и костюме, он никогда не пользовался общественным транспортом. Оставалось только догадываться с целью экономии иль здорового образа жизни. Он выглядел намного старше, и виною тому был не внешний вид, а манера подачи себя окружающей публике. Он всегда держался со всеми строго и соблюдая субординацию.
– Степка сказал, чтоб к двум я была дома. – сказала Лилька, когда мы вдоволь обсудили студенческие годы. – Так что поехали отрываться!
Спустя полчаса мы оказались возле здания клуба «Драйв» на Ленинской улице. Спускаясь по крутым ступеням на цокольный этаж, охранники пропустили нас безо всяких досмотров, и я поймала себя на мысли, что мы отнюдь не молодеем… Мы избавились от верхней одежды и прошли внутрь. Помещение клуба было небольшим. Основная масса народа была сконцентрирована посередине зала на танцполе. Мы прошли к бару, который располагался у дальней стены по центру и заняли последние два табурета. С одной стороны от нас парень с несчастным лицом доливал прозрачный алкоголь из графина в миниатюрную стопку. С другого – безжизненное тело мужчины в стильной шляпе (я слегка позавидовала его особому умению сохранять равновесие и держаться вертикально при закрытых веках.)
За барной стойкой суетились красавчики-бармены. Один из них – с причудливо зачесанными волосами и внешностью подростка – разливал пиво, другой – статный горячий брюнет бальзаковского возраста – заметил нас и подошёл ближе. Его чёрные глаза пронзали кожу насквозь, и я даже видела в них настоящее пламя огня.
– Что сделать двум прекрасным дамам? – спросил он, обворожительно улыбаясь.
– «Пинаколаду» и «Клюквенный Мохито». – ответила Лилька, зная, что я ещё полвечера буду выбирать коктейль по меню.