Парализатор
Шрифт:
— Атя! Атя! — Марго вскакивает и тревожно озирается по сторонам.
Она бежит к темному углу пакгауза. Видимо туда исчез котенок вслед за оторвавшимся бумажным бантиком. Мне не нравится мрачный закоулок, и громкий крик Марго меня беспокоит, ее могут услышать. Я встаю, иду к краю платформы, старясь заглянуть в черноту прохода между стеной и железной дорогой. Сзади нарастает гул рельс, слышится протяжный гудок. Приближается проходящий, он не снижает скорость. Марго уже за углом, она смотрит
Твою ж мать! Это толстый бандит по имени Моня. На его лице оскал. Сейчас он толкнет Марго под поезд!
Я кричу: «Маринаааа!». Но грохот колес накрывает мой голос, как водопад щепку. Я ничего не успеваю придумать, просто несусь вперед. Остановить! Помещать! Сбить!
Бандит уже около Марго, а она нагнулась за котенком. Моя голова наклонена, и я, как бешенный бык, врезаюсь башкой в подбородок Мони. Мы падаем на платформу. Поезд проносится, кромсая горячими колесами ошметки холодной ночи.
— Пашка, — замечает меня Марина. — Ты цел?
Ну, наконец, заметила!
Я поднимаюсь с поверженного Мони, трогаю лоб. Наверняка будет шишка.
— Это он! — Марго узнает оглушенного бандита. — Ты его парализовал?
— Не успел. — Помимо головы гудят ноги. Не помню, чтобы бегал так быстро. — Надо сваливать. Рядом может быть Кабан.
Мы удаляемся от вокзала по темным улицам.
— Рано или поздно они нас достанут. Нам надо уехать из Верхневольска, — решает Марго.
— Давно пора, — соглашаюсь я.
— Но у нас мало денег. Нужны еще, чтобы купить билеты.
— Да.
— Что значит «да»! — Марго останавливает меня. — Ты готов?
— К чему?
— Достать деньги.
— Как?
Марго толкает меня к стене и целует в губы.
Офигеть! Это что-то!
От неожиданности я не успеваю почувствовать себя счастливым. Только сжимается живот и стучит сердце. Она отпускает меня. Мои глаза расширены, щеки заливает краска.
— Конспирация. Чтобы она не заметила наши лица, — шепотом объясняет девушка.
Я окончательно растерян. Марго кивком показывает на женщину, только прошедшую за нашими спинами.
— Останови ее!
— Зачем?
— Нам нужны деньги. Парализуй!
— Но…
— Ради меня, ради нас. — Ее ладошка скользит по моему лицу. — Быстрее, она уходит!
Я перевожу взгляд на затылок прохожей и напрягаюсь, пытаюсь представить ее глиняный образ в своем сознании. Чувствую, что не могу сконцентрироваться. Раньше моей энергией служили страх или ненависть, но что плохого сделала мне эта незнакомая тетка.
— Утром поезд в Москву. Мы должны уехать, — подталкивает меня Марго.
Я делаю несколько шагов вслед за женщиной, глаза уперты в ее прическу. Она что-то чувствует и оборачивается. К этому моменту глиняный образ из подсознания обретает нужную твердость. По телу женщины пробегает судорога. Ее мышцы каменеют, и она оседает, закрывая глаза. Марго сует мне котенка, подбегает к упавшей и роется в сумочке. В руке Марго деньги, кошелек летит на тротуар.
— Смываемся! — Марго дергает меня.
Я смотрю на раскрытый кошелек. Под пластиком фотографии двух малышек. Кто эта женщина? Скорее всего, продавщица, спешащая после долгой смены к уснувшим детишкам. Сколько она зарабатывает? Судя по старой одежде и стоптанным туфелькам, она всё тратит на детей.
Я догоняю Марго.
— Сколько взяла?
— Еще одна такая дура — и на билеты хватит.
— Покажи.
— Вот! Всего три тысячи.
Я выхватываю деньги и возвращаюсь к женщине. Убираю их в кошелек, привожу в порядок сумочку. Женщина открывает глаза.
— Вам стало плохо, но скоро пройдет. Извините.
Я увожу за угол готовую взорваться Марго.
— Идиот! — вскипает она.
— Она ничего нам не сделала.
— Она целая! Еще заработает! А что делать нам?
— Успокойся.
— Не лечи меня, Солома. Может, ты мне руку вернешь? Давай! Как ей деньги!
— Не кричи, нас могут услышать.
— Они нам должны по жизни. Все! Они здоровые, а мы калеки. Они угробили нас, мою маму и сестру, и пусть теперь платят!
— Тебя угробили в Египте.
— А тебя здесь, и что?
— И то! В нашей сегодняшней проблеме виноват Дэн. К нему мы и пойдем, — неожиданно решаю я.
— Ты сам говорил, что Дэн с бандитами заодно.
— Поэтому он и заплатит. — Я стараюсь успокоиться. — Марго, лучше Атю уйми.
Котенок пищит в дергающейся руке Марины. Она прижимает его и сюсюкает что-то ласковое. Девушка-взрыв, думаю я. Может обжечь, а может приголубить. А если при новом ограблении, она опять для конспирации поцелует меня? Может, стоило согласиться?
— Я знаю, где живет Дэн. Кисель рассказывал.
— Кисель тоже из его гарема? Вот сволочь! А к девчонкам завхоз пристает. Видел, кому одежду чаще меняют?
— А ты? — пугаюсь я. Марина всегда неплохо одевалась.
— Подкатывал, сука! Получил баклажан между ног. А шмотки я в магазинах беру.
— Должны по жизни?
— Молодец, усвоил.
Вспоминая тех, кто прошел через лапы Дэна и сгинул, мы подходим к его дому. В мой мокасин попал камушек, но я долго его не вытряхивал. Меня радовала эта позабытая боль.