Парализатор
Шрифт:
— Это будет нечто, — пробормотал Тиски и приоткрыл окно автомобиля. — В погоню. Чего моргалами хлопаете!
Дерзкие прожекты — это классно, но сначала надо поймать беглецов и подчинить их своей воле.
19
В поезде мой сон повторяется.
…На этот раз я четко вижу сестру. Она то и дело пытается выхватить у меня кубик Рубика. Но я сильный, мне тринадцать, а ей только три. Мне не интересно с ней. Она не признает моих успехов и не понимает, что кубик Рубика — это не просто игрушка,
Может, женское чутье предчувствовало трагедию?
И снова я вижу оранжевый «камаз». Он несется на нас. В моих глазах ужас, а крика нет. Первой кричит мама, а я по-детски пытаюсь уклониться. Я слишком привык к электронным играм, где есть запас жизней: не получилось — в следующий раз проскочим! «Камаз» для меня безжалостный противник. Им должен управлять монстр. Я пытаюсь разглядеть его. Но день солнечный и лобовое стекло бликует. Удар!..
И стук в дверь:
— Москва. Готовимся к выходу.
Я вскакиваю в холодном поту. Душная ночь в поезде закончена. Мы с Марго ускользнули от бандитов и добрались до Москвы.
Мы проходим вдоль перрона и оказываемся на привокзальной площади среди шума большого города. Народ прет во всех направлениях, того и гляди ноги отдавят или чемоданом на колесиках собьют. Меня задевают в плечо, я еле удерживаюсь на ногах и разворачиваюсь, чтобы дать отпор.
— Куда прешь! — кричу я удаляющейся спине.
Но обидчик уходит, как ни в чем не бывало. Кажется, он не заметил инцидента.
— Это Москва, Солома, — улыбается Марго.
— Куда они все несутся?
— По делам.
— Деловые, блин.
— Лето, период отпусков. Хотя в Москве всегда так. Ты же москвич, должен знать.
Я пожимаю плечами.
— А где ты жил в Москве? — интересуется Марго.
— Не помню. В личном деле адреса нет. Только указано, что родился в Москве.
— Зато я помню. Поехали!
— Куда?
— В Солнцево. Наведаемся на мою квартирку.
Мы спускаемся в метро. Марго прекрасно ориентируется в переходах, я держу ее за руку, боясь потеряться. В вагоне я обвисаю на поручне, чтобы разгрузить ослабевшие ноги. Марго начеку, как только поднимается женщина, она пихает меня на освободившееся место. И подбадривает взглядом. Клеевая девчонка. Здорово, что нас двое!
На одной из станций заходит попрошайка. Молодая женщина, перекошенный рот, согнутая фигура, излом в движениях, одной ногой скребет по полу, а глаза требовательно давят на пассажиров. Многие отводят взгляд, некоторые дают деньги. Я наблюдаю за Марго. На ее лице собирается грозовая туча. А вот и разряд молнии.
— Сука! — Марго толкает попрошайку, и та валится на пол.
Пассажиры в шоке. Марго продолжает бушевать:
— Вали отсюда, а то я тебе паралич конечностей обеспечу!
Солидный мужчина пытается остановить Марго. Его рука хватает пустой рукав ее ветровки. Он растерян. Попрошайка поднимается, ее ноги уже не скребут по полу, губы плотно сжаты. Я встаю, чтобы присоединиться Марго. Попрошайка, нагло работающая под децепешника, меня тоже раздражает. Уж мы то знаем, как выглядят по-настоящему больные.
Поезд останавливается, двери разъезжаются, попрошайка выскакивает из вагона. Народ осуждающе смотрит на Марго. Она скидывает ветровку, теперь каждому видна ее обтянутая кожей культя. Однако пассажиры хмурятся еще больше. Они уверены, что стали свидетелями разборок конкурентов за милостыню.
— Пойдем. — Я вывожу Марго из вагона.
— Дебилы! — орет она в закрывающиеся двери. — Вас дурачат, как последних лохов!
Как только затихает шум уходящего поезда, я ощущаю, что нечто вокруг нас изменилось. Точно, распрямившаяся попрошайка никуда не спешит, а с победным видом смотрит на нас. Уверенности ей придает солдатик в камуфляже на инвалидной коляске. Попрошайка прячет телефон, и я понимаю, что они работали парой с разных сторон состава.
— Она! — указывает попрошайка на Марго, когда солдатик подкатывает к нам вплотную.
— Ты еще пожалеешь, — угрожающе шипит солдат.
— И как это ты в метро спустился? — прищуривается Марго.
Солдатик неожиданно поднимается с инвалидной коляски и сжимает кулак. Я настолько потрясен происходящим, что не успеваю вмешаться. Но Марго и не рассчитывает на мою помощь. Она резко бьет ногой в пах солдату. Тот сгибается от невыносимой боли и рушится в инвалидное кресло. Мы с Марго заскакиваем в подошедший поезд на противоположной стороне платформы.
— Ну, ты даешь! — восхищаюсь я ударом Марго.
— Если б я так не умела, давно б не девочкой была.
— Представляю, каково ему сейчас.
— А я нет. Это действительно дикая боль? — интересуется Марго.
— Даже не знаю с чем сравнить. Бац — и тушите свет!
— Кажется, поняла. Хорошо, что природа позаботилась и уравняла наши шансы. Кстати, Солома, ты теперь ходячий и можешь принять на вооружение этот удар. Тут нужна тренировка. Поначалу у меня не очень получилось. И знаешь почему?
— Ну?
— Действовала нерешительно. В ударе по яйцам главное, что?
— Что?
— Отбросить все сомнения, и бить первой!
Я кривлюсь. И стараюсь запомнить особую искорку в глазах Марго, предшествовавшую удару. А вдруг, она на меня когда-нибудь разозлится и отбросит все сомнения.
От «Юго-Западной» в Солнцево мы доезжаем на маршрутке.
— А вот и мой дом. — Притихшая Марго показывает на панельную многоэтажку. — Квартира семьдесят три на восьмом. Пять лет здесь не была.
— И что будем делать?
— Понимаешь, ломиться просто так неудобно… Узнай, кто там живет. Спроси про Андреевых.
Я понимаю смущение Марго. Она отходит, а я околачиваюсь у подъезда с домофоном в ожидании жильцов. И вскоре спешу к Марго с приятной новостью.
— Марина, в семьдесят третьей живет Виталий Андреев. Это твой отец?
— Папка, — светится радостью Марго. — А я гляжу, в окнах занавесочки прежние, мамины.
— Только…
— Что?
— Да ничего. Пойдем!