Парализатор
Шрифт:
Так рассуждал Николай Самаров, выходя из здания следственного комитета. После разговора с Верхневольском ему не терпелось найти юношу-инвалида, избавившегося от инвалидного кресла. Как ему это удалось? Отныне этот вопрос становился для следователя главным.
Самаров сел в свой автомобиль, видавшую виды «Шкоду», и направился на Юго-запад Москвы в микрорайон Солнцево.
Мобильный телефон заиграл мелодию, настроенную на звонок супруги. Николай включил беспроводную гарнитуру, накинутую к уху. Человек-сюртук не нарушал правила даже в мелочах. Он догадывался, о чем будет говорить жена Анна. Вот уже год, как ее беспокоит только одна тема.
— Привет. Я за рулем.
— Коля, ты заехал к профессору?
— Еще нет.
— Но ты сейчас едешь к нему?
— Аня, у меня дела…
— Ну почему только я должна думать о сыне? Почему только у меня болит сердце, а ты вечно пропадаешь на долбанной службе и палец о палец не ударишь ради здоровья единственного ребенка!
— Наш Сергей уже два раза лежала в этой клинике.
— Ну и что! Может быть, после третьего раза наступит улучшение.
— Я не могу постоянно использовать служебное положение.
— Что?! Да если бы ты зарабатывал достаточно, мы бы не связывались с бесплатной медициной, а поехали лечиться заграницу!
— Там тоже хватает детей инвалидов! — в сердцах выкрикнул Самаров.
Прошлым летом в парке аттракционов лопнула одна из шестерен большой карусели. Трое подростков вылетели из сидений. Один отделался синяками, другой переломом ключицы, а для семьи Самаровых этот день стал трагедией. Врачи констатировали у его сына Сергея компрессионный перелом поясничного отдела позвоночника, и вот уже год мальчик не может ходить. Владельцы аттракциона уцепились за факт, что пострадали лишь три человека из тридцати двух. Мальчишки пришли в парк после тренировки в футбольной школе. Они цепляли друг друга и дурачились во время работы карусели. По логике адвоката выходило, что дети сами виноваты — не соблюдали правила и не закрепили страховочные ремни. Судебное разбирательство закончилось символической материальной компенсацией, которой хватило лишь на инвалидную коляску.
В наушнике послышалось всхлипывание. Жена плакала. Это были слезы бессилия. Энтузиазм матери, с которым она цеплялась в первые месяцы за любой способ помощи сыну, постепенно сходил на нет.
— Аня, я помню о Сереже, и всегда думаю о нем.
— Что нам делать? — шмыгала носом жена.
Если бы существовал простой ответ на это вопрос, жизнь тысяч семей стала бы легче.
— Сегодня я узнал о мальчике, который начал ходить после трех лет инвалидности. Он попал в аварию в тринадцать лет, как и наш Сергей. И диагноз такой же!
— Он был колясочником?
— Да.
— И встал?
— Да!
— Как ему это удалось?
Самаровы читали о подобных случаях, жадно ловили слухи в больничных коридорах, но никогда не видели человека, победившего страшный диагноз. Но ведь подобное случается! Это не выдумка! А что, если существует методика или какая-то особая хитрость? Родители мальчика-инвалида надеялись, что знакомство с исцелившимся человеком способно приоткрыть важную тайну.
— Пока не знаю. Я его даже не видел, — честно признался Самаров. — Но я найду его, и тогда может быть…
Разговор супругов, как часто бывало в последнее время, закончился невысказанной надеждой.
В отличие от жены Николай Самаров научил себя переключаться с семейной трагедии на служебные обязанности. Иначе бы он не выдержал. Расследование преступлений являлось для него самым действенным лекарством, позволявшим не взорваться от внутренней боли.
Следователь позвонил в ОВД «Солнцево» и изложил суть вопроса. Его переключили на участкового. Самаров представился и попросил рассказать о Виталии Андрееве, недавно освободившимся из мест заключения.
— Запойный тип, — поведал участковый. — Бывает буйным, соседи жалуются. Дружки к нему ходят, такие же алкаши. Андреев уже что-то успел натворить?
— Пока не знаю. Я хочу допросить его по делу, в котором замешаны его знакомые.
— Вы один к нему едете?
— Да. А что?
— Давайте я подгоню наряд. От этого контингента чего угодно можно ждать.
Самаров не стал возражать. Наглядная демонстрация силы ускорит общение с бывшим уголовником.
39
Савчук на месте пассажира вращал седой головой, вглядывался в однотипные многоэтажки и отчитывал сидевшего за рулем Кабана.
— Куда ты свернул! Это не тот дом. Мы же здесь вчера были!
— Тогда Моня рулил.
— Я по навигатору, — отозвался сзади толстяк.
— Надо было включить.
— Да вот эта хата, я узнал, — уверенно сказал Кабан, сворачивая во двор.
Тиски сверился с адресом на углу дома и посмотрел на часы. Быстро домчались! Душевное равновесие вернулось к главарю, но на похвалу он был скуп.
— Следующий раз быстрее соображай.
Тиски достал из кармана черную маску для сна, приложил к глазам, проверил прочность резинки.
— Ты чего? — покосился Кабан.
— Это для Парализатора. Я тут выяснил кое-что и понял, если закрыть ему глаза, он бессилен.
— Превращается в обычного Колченогого?
— Типа того.
Кабан неожиданно нажал на тормоз.
— Опаньки! А легавые что здесь делают? — Впереди стоял «форд» патрульно-постовой службы, из которого вышли двое полицейских с короткими автоматами. — По ходу в наш подъезд чалятся.
— Сдай назад и приткнись, чтоб не отсвечивать, — обеспокоился Тиски.
Кабан нашел щель между машинами и въехал задними колесами на газон. Полицейские зашли в подъезд.
— Подождем, — решил Тиски.
Двое полицейских вышли из лифта на восьмом этаже и остановились у семьдесят третьей квартиры.
— Следак, похоже, еще не приехал, — сказал лейтенант.
— Участковый предупредил, что Андреев буйный, когда выпьет, — отозвался сержант, поправляя ремень автомата на плече.