Параллельная жизнь
Шрифт:
– Справишься?
ИнЧжон кивает задумчиво, но уверенно. Ну, посмотрим.
Хихикаю. Вечером Борамка, старательно пыхтя, приводит в божеский вид мои несколько огрубевшие руки. Как ни берегся, а несколько мелких царапин заработал. СонЁн уже без напоминаний расчёсывает меня, мр-р-р…
По окончании приятных процедур меня осаждают вопросами о ЧжуВоне. Тот поцелуйчик мне начинает отзываться. Вот заразы! И не отделаешься никак. Пришлось расколоться.
– Отстаньте! Это был не поцелуй, это была провокация.
– И кого ты провоцировала? –
– И на что? – вторит ХёМин. Они что, и в жизни начали парой действовать?
Объясняю.
– Люблю шпильки ЧжуВону вставлять. Это очень весело…
– Холь! – вскрикивает СонЁн и хохочет, – Мы видели, как он отжаться не мог!
– Ну, вот… я его поцеловала, а после он получил выволочку от отца. Он же запретил ему встречаться. А он не только встречается, да ещё поцелуйчиками балуется. Весь следующий день ходил мрачный, а я весь день над ним ржала.
– Жестокая ты, – СонЁн осуждающе тычет меня пальцем в голову.
– Учитесь, дуры, – вдруг заявляет ИнЧжон, – как с мужчинами надо обращаться.
Все уставились уже на неё. Вот это поворот в разговоре! У меня что-то щёлкает в голове. Опять сошёлся очередной пазл.
– ИнЧжон, а что у тебя с директором?
Вот оно! Ещё один момент, ради которого я устраиваю в самолёте вечер воспоминаний, хотя до вечера далеко.
Конечно, ИнЧжон увиливает от ответа.
– Ничего у меня с ним нет. Песню мне подбросил? Так ты тоже их по всем раскидываешь.
Я не настаиваю, знаю, что бесполезно. Очень хорошо знаю, как и что поют девушки в таких случаях. Ага, я не я и лошадь не моя, и нафиг мне этот обормот не нужен, а потом хоп! И вдруг она уже замужем за тем самым обормотом.
ИнЧжон сваливает из комнаты, провожаемая подозрительными взглядами коронок.
Перед сном нечаянно добрался до фоток, что налепил с меня Чжувонище. Оп-паньки! Вот ещё что-то удачно сдвигается в голове. В сторону окончательного понимания. Внимательно рассматриваю себя, в слегка запыленной форме, с автоматом, из ствола которого будто до сих пор дымок идёт. Надолго влипаю. Впечатление сильнейшее. Вид такой… слов не нахожу.
Смутно вспоминается что-то похожее, то ли из фильма, то ли реальных фотоснимков времён большой войны. Войны там, в том мире. Такие уверенные, чуть усталые лица опытных всё повидавших солдат. Не важно, в каком звании, они так смотрят на всех и на всё. В том числе на якобы неприступные вражеские твердыни. И по их взгляду понимаешь, что самые могучие крепости падут им под ноги. Тогда, когда они этого захотят.
Наверное, такой взгляд был у наших солдат, когда они в 45-ом брали одну европейскую столицу за другой. Не, мне до них далеко, но похоже, похоже… русская ментальность пробилась?
Это ещё один момент, который надо запомнить. Теперь ясно понимаю, почему с такой опаской на меня смотрели, когда я пришёл в форме. И тот самый отпечаток на все движения остался со мной. Не сама манера, только отпечаток стиля опытного солдата, экономных, точных и расчётливых движений.
20 октября, особняк семьи Ким
Примерно то же самое время.
– Сын, я надеюсь, ты догадываешься, о чём я тебя спрошу? – ДонВук строго смотрит на ЧжуВона.
ЧжуВон, вместе со всеми отобедавший, вольготно расположился на диване, раскинув руки по спинке. Почти вся семья в сборе. На другом конце дивана ХёБин, глядит на брата насмешливо. Хальмони на кушетке, рядом в кресле мама. Отец в старом, очень красивом монументальном кресле. Все вокруг низенького стола, с которого прислуга уже унесла посуду и поставила чайный набор.
ЧжуВон не шевельнулся ни на миллиметр. Но все присутствующие его слишком хорошо знали, чтобы не заметить: парень слегка напрягся.
– Нет, пап. Даже воной не рискну ставку сделать.
ДонВук хмыкнул очень скептически.
– Речь пойдёт о тебе и Агдан…
– Ты же спрашивал по телефону, я всё объяснил. Меня поставили к ней инструктором. Это приказ, я не мог его не выполнить.
– Понимаю, приказ – святое дело, – ДонВук одобрительно покачал головой.
ХёБин открыто усмехалась, МуРан усмешку прятала. ИнХе смотрела на сына с какой-то непонятной надеждой.
– Но разве тебе приказывали целовать её, носить на руках и общаться в свободное время?
Вопрос прозвучал, как выстрел в приговорённого. ИнХе издала писк попавшей в капкан мышки, МуРан недовольно покосилась, но смолчала.
– Я её не целовал, – открестился ЧжуВон, – Это она меня поцеловала. Чисто символически.
– Как она посмела?! – не выдержала ИнХе.
– Почему бы незамужней девушке не поцеловать неженатого парня, если он симпатичен и есть свободное время? – Неожиданно для самого себя выдал ЧжуВон.
Все женщины вытаращились на него. С разным выражением лица, но замерли все. ДонВук крякнул, прочистил горло кхеканьем. Но открыть рот для следующего вопроса не успел. Сын его опередил:
– И вообще, это был не поцелуй.
– А что? – вопрос ДонВука чуть не потонул в совместном женском аханье.
– Это было сообщение тебе, отец, – невозмутимо продолжил ЧжуВон.
– …
– Ей не понравилось, что нас объявили парой, не спросив об этом нас. И так же ей не понравилось, что нас «развели», опять позабыв поинтересоваться нашим мнением. Этим поцелуем она сказала всем, что только ей решать, будем мы встречаться или нет.
– Ей? Только ей? – ДонВук мгновенно уловил главную тонкость.
– А я что? – ЧжуВон пожал плечами, – Я выполняю приказы командиров, выполняю ваши требования, я себе не принадлежу. Она может за себя решать, я – нет.
В помещении повисла тишина. Нельзя сказать, что грозовая или зловещая. Нет, ничего такого. Задумчивая тишина. ХёБин давно перестала скалиться, ИнХе морщила лобик, пытаясь собрать мысли в кучу. Немного там было мыслей, но все какие-то неуловимые.
– Скажи честно, сын, кха-кха, – ДонВук откашлялся, – между вами есть химия?