Параллельные кривые

Маленького приграничного городка Зашоры не существует на карте России, но он есть в моём сердце, и я уже давно присутствую в пространстве его улочек, событий и сплетен. Печоры Псковские – его прототип. Я люблю этот город, его пёструю неоднородность под крылом древнего монастыря. Сюда приезжают в поисках смысла и спасения души люди с непростыми судьбами и замысловатыми философскими концепциями, и все их устремления может поглотить Печорский Сплин – бич депрессивного региона, а может случиться так, что пожив в городе лет пять-семь, человек выстрадает свои собственные Печоры, свой

Маги, экстрасенсы, теософы и прочие искатели здесь в такой концентрации, что сами собой просятся на страницы книги, герои которой – тоже переселенцы из других мест. На их долю выпадает много испытаний и чудес. Хотя, возможно, главное испытание человека – это именно испытание чудом.

Все персонажи и события вымышлены, но все совпадения не случайны.

Ночь бела, словно кости предков. Если бы сценарист Арсений Загадов описывал свою бессонницу подобными словами, куда бы его это завело? Он был против поэтической вычурности. Рождественское полнолуние тревожило его иначе. Лунного света хватало, чтобы, не включая лампу и не открывая штор, пройти на кухню и сварить кофе. Полчетвёртого. В голове ни шороха. Самое время писать «потоком сознания», без удушающей самокритики. Сеня глотнул кофейку и заклацал старой клавиатурой:

«Сцена 1. Собака размышляет

Погожий летний день. Ухоженный белый кирпичный домик. Вокруг лес, других домов поблизости нет. Аккуратно пострижены лужайка, сад и дорожки к пруду и колодцу. Огромный огород зарос высокой травой, посредине – небольшой обработанный участок с грядками морковки и пр. Поодаль старая баня с отвалившейся дверью, на которую упало сухое дерево. Сарай не в лучшем виде – дверь на одной петле, худая крыша из щепы, оборванный рубероид; возле стен сарая – старые покрышки, канистры из-под машинного масла, заржавевший садовый инструмент. На крыльце в тенёчке лежит некрупная рыжая собака. Перед собакой – толстый дохлый крот, тряпка, еловая шишка, сухие листья, пёрышко. Она созерцает всё это. Собачья физиономия отражает процесс решения непростой задачи. Поднимается, смотрит на всё с разных позиций, берёт пёрышко, перемещает. Двигает другие предметы. Дохлого крота отодвигает от пёрышка. Ложится, кладёт лапы на пёрышко, вздыхает.

Сцена 2. Собака вспоминает

Пёрышко превращается в женщину лет сорока, легко идущую по одноэтажной улице маленького городка. Она изящна, движения очень тонкие, плавные, мягкие. Волосы лёгкие, с проседью. Маленькие руки. Узкие красные джинсы, заправленные в грубые армейские ботинки на толстой подошве, синяя майка, рюкзак за спиной. Под мышкой – большой прямоугольник упакованной картины. Она – летящее по ветру невесомое перо. Ей приходится «утяжеляться», чтобы не унесло.

Навстречу женщине движутся мальчик с собакой. Мальчик вялый, усталый, как маленький старичок. Собака любопытна, всё обнюхивает.

Мальчик (ноет, обращаясь к собаке): Несчастье ты моё, пойдём!

Женщина: почему несчастье? Что она такого сделала?

Мальчик: таскается со мной повсюду…подарили на день рожденья…не знаю, что с ней делать…

Женщина: да ты что? Неужели всюду с тобой? Вот это да, какая у тебя правильная собака, настоящий компаньон!

Собака слушает женщину очень внимательно и с явным удовольствием. Женщина идёт дальше. Собака замирает на месте, смотрит поочерёдно на удаляющиеся спины мальчика и женщины. Бежит за женщиной

Женщина – собаке (мягко, тепло): вон твой хозяин, беги, догоняй!

Улыбается, оглядывается с надеждой, мельком, идёт дальше.

Щенок убегает, но через некоторое время догоняет женщину, тычется носом в ногу, смотрит вопросительно

Женщина: ну, дорогая…я иду далеко…

Женщина шагает, щенок не отстаёт. Солнце палит, бьёт в лицо. Картина на голове вместо навеса от солнца. Собака прячется в тень женщины. Женщина опускает картину, чтобы создать больше тени для собаки. Останавливается у ручья, где собака пьёт и недолго лежит. Они проходят по обочине идущей через лес дороги 10-12 км до деревни, ни одна машина не останавливается, чтобы их подвезти. Но женщина и не «голосует». Из проезжающих машин смотрят с улыбкой. В деревне им попадается старик на велосипеде.

Женщина здоровается, старик смотрит на собаку.

Женщина: вот, увязалась за мной, идёт от самого города…

Старик: ну так радоваться надо! Собака, она хозяйку чует!

В деревне они сворачивают на грунтовую дорогу и идут через лес, мимо озера. Наконец взгляду собаки открывается дом посреди леса. Она пулей мчится вперёд. Хозяйка открывает дверь, а собака тем временем в восторге носится по лужайке, по саду, вокруг пруда.

Скрип открывающейся двери возвращает собаку в настоящий момент.

Хозяйка выходит на крыльцо с едой для собаки. Берёт метлу, совок, убирает крота. Остальные собачьи игрушки отодвигает с дороги в сторонку, ближе к собачьей подстилке на крыльце. Собака благодарно смотрит, принимает действие хозяйки, уписывает еду.

Хозяйка говорит по телефону.

– Не сможешь?.. А когда?.. Да, я поняла.

Отключает трубку:

– Тряпка.

Собака разглядывает лежащие перед ней предметы, рычит, берёт тряпку, рвёт её и выбрасывает с крыльца.

Хозяйка плачет и смеётся, гладит собаку».

Сценарист Загадов мечтательно покрутил ус и потянулся скрюченным интеллектуальной жизнью телом. Он походил сейчас на старого, не особо закормленного кота, перед голодным взором которого замаячила кринка сметаны. Сеня думал, как пристроить начатый сценарий. Думалось ему плохо, как это всегда бывало, когда мыслительный процесс совершал вынужденную посадку на земную твердь с меркантильной целью.