Параллельные кривые
Шрифт:
– Не, не мина, – вслух рассуждал Санёк. Тут лес возили, ходили – давно бы взорвалось. Сейчас и не выкопаешь – земля мёрзлая, техники нужной нет.
– Найдём, – уверенно произнёс лейтенант Муромцев. Сеня подумал, что не зря этот парнишка попал в пограничники – больно любопытный и настойчивый. Загадов пошёл на хутор, разгрузил сумку, но не мог себе позволить оставаться в стороне от интриги и вернулся на раскопки, прихватив лопату и ломик.
– Я подумал, может, помощь нужна?
– Может, – хором ответили мужики, уже гревшие землю костерком.
Вскоре звякнул металл и показался облупившийся бок крашеного голубой краской сейфа. На боку
– Закрыто…
– Нее, примёрзло. Лёд сковырять, и откроется…может быть, – предположил лейтенант Муромцев. Так и оказалось. Ещё оказалось, что в сейфе мирно сидит человеческий скелет, положив грудную клетку на колени. Сеня вскрикнул и перекрестился:
– Господи, кого это так? За что? – в голове его пронеслась история пропавшей девушки, которая исчезла в этих местах десять лет назад.
– Да никого, – успокоил его лейтенант, – он пластмассовый. Настоящий бы лежал кучкой, а этот вон, – он приподнял руку экспоната, – целенький, всё на лесочках и шурупчиках. Похоже, школьный экспонат. Только что он тут делает, в сейфе и возле озера? Сеня согласился, что более нелепую находку сложно себе представить.
В глубине души он всё же надеялся на клад. Йорика усадили в прицепные санки, живописно привалив к сейфу, и, предвкушая реакцию сельчан, с хохотом повезли в сторону государственной границы. А Загадов направился на хутор.
Вечерняя сырость поползла в дом, и Арсений затопил печи. Усевшись на тёплой лежанке и вытянув ноги на табурет, он принялся исследовать прошедший день на предмет пищи для сценария. Три раза сегодня он пытался потерять ключ, и это не давало ему покоя. Неужели он сопротивлялся возможности пожить в этом доме несколько дней? Чем же ему это угрожает? Вроде бы, ничем. Три раза ему настойчиво этот ключ возвращали. М-да…неспроста это. И скелет. Ну, просто идеальный финал дня! Фальшивые кости в железном ящике, который то ли на помойку выкинули, то ли украли, не ведая содержимого сейфа. Вполне могли стащить при ликвидации училища. Под эту лавочку, говорят, много чего спёрли. Прекрасное было учебное заведение с мастерскими, столовой, общежитием. Вся деревня тут работала, обучали нужным профессиям. Оказалось, нерентабельно. Рентабельней разорить. Котельную, которая отапливала не только учебные корпуса, но и все близлежащие дома, закрыли, как только ПТУ было ликвидировано. Людям настоятельно рекомендовали путём сбора добровольных подписей установить в квартирах электрическое отопление. И теперь бывшие сотрудники системообразующего предприятия платят по три тысячи из невеликих пенсий только за электричество и клянут районную власть, которая не чистит даже дороги возле их домов, поскольку они «принадлежат Пскову». Некрасиво. Всё, что некрасиво, Загадова расстраивало.
Он взял со стола лист писчей бумаги, чтобы сделать кое-какие наброски. Под ним оказалось фото – Алла в спешке забыла. Стрела, говоришь? Кто он тебе? Муторное чувство завладело Сеней – он вдруг вспомнил, как фантазировал про личную жизнь Аллы, её ботинки и смерть мужа. Вспомнил и её слова о том, что магам надо быть осторожным с фантазиями. Никаким магом, понятное дело, он себя не чувствовал и никогда не интересовался вызыванием духов и прочей ерундой. Но подлая мыслишка сверлила мозг: «А вдруг это я своим неумеренным воображением привлёк в её жизнь смерть?». Он с сожалением разглядывал фото. Ничем не примечательный худощавый мужчина среднего роста. Взгляд вот только пронзительный, цепкий. Что же с тобой случилось, Стрела? И вдруг где-то внутри черепной коробки услышал усталый голос:
– Отвяжись, не до тебя сейчас.
Сеня оторопел. Крепко зажмурил глаза, потом открыл, немного посидел в тишине. Потом нашёл фото Олега и пристально, как рассказывала Алла, посмотрел на него. Да, действительно, пространство за фотографией друга будто было пустым, сам образ расплывался, Сеня никак не мог его удержать перед внутренним взором. Глаза Олега всё время закрывались, лицо было неживым. Он перевёл взгляд на фото Стрелы. Хм… в прошлый раз ощущения были одинаковыми, а сейчас лоб Арсения пульсировал, и человек на фото будто откликался, дышал.
– Как так может быть? – в замешательстве Арсений заговорил вслух.
– Потом узнаешь, – прозвучал в голове всё тот же усталый голос.
Сеня перекрестился и начал глубоко дышать, успокаивая учащённое сердцебиение. Ладони вспотели, защипало язык. Но постепенно полный медленный вдох и такой же выдох привели его во вменяемое состояние. Он встал, оделся и вышел во двор. Да, можно скинуть снег с сарая. Там крыша почти плоская, а намело много. Снег сырой, того и гляди, продавит крышу. Было часов шесть, когда он по шаткой деревянной лестнице забрался на скользкий шифер, а спустился вниз уже в полной темноте. Физический труд окончательно вернул его в форму. «Хотел приключений? Изволь. Что будешь с ними делать?». Он устало вошёл в дом, доел остатки манной каши с чаем и начал писать. Что ещё мог сделать с непонятным человек, считающий себя сценаристом?
Я его не убивал. Ведь если б у меня была такая сила мысли, способная лишать жизни и даровать её, Олежка был бы жив. А почему я поверил ей, почему согласился, что его нет? Хм…потому что так и есть, и я это чувствую. Вот и всё.
Он писал довольно долго всё, что приходило в голову, пока не погасла в голове бегущая строка с разным вздором. Наступила тишина. Он закрыл глаза и будто остался один в тени Сатурна. Так он описал своё состояние, когда открыл глаза в пять утра, бодрый и спокойный, не обременённый ничем.
Глава 2. Жертвенный баран
Алла вернулась через три дня, сама не своя.
– Алла, хотите, я побуду с Вами?
– Нет. Я в порядке. Спасибо вам. Что за домом присмотрели и вообще…
Он стал собирать вещи.
– Алла, тут такое… этот человек, которого Вы ездили хоронить… мне кажется, он снова жив. Только не хочет, чтобы знали не те люди.
– Что Вы несёте?
– Вот, смотрите сами, – он сунул ей фото. И почему-то вспомнил сейф со скелетом. Как-то эти события были связаны, но как, он не мог понять. Он рассказал ей о голосе в голове, Алла выслушала спокойно, будто для неё это не новость:
– Что ж, будем жить исходя из открывшихся обстоятельств. Я чувствую, мне всё же потребуется Ваша помощь, только пока точно не знаю, какая. Постарайтесь в ближайшие несколько дней не говорить ни с кем о том, что произошло, даже со мной. Дневниковых записей тоже не делайте. Соблюдайте внутреннюю тишину, а если мысли будут одолевать – просто беспрерывно читайте любую молитву или идите колоть дрова. Мне надо побыть одной, но выпускать Вас в город сейчас нельзя. Не спрашивайте, почему, так надо. Где Вам понравилось сидеть больше всего?