Паранорм
Шрифт:
На этом моменте сталкеру стало реально палевно, ибо начитанные ТЭН-мутанты — есть реальный пиздец. Мутант, он тем и прекрасен, что сер, туп, злобен и Булгакова не читает. А тут такое.
«Леший», поймав повелительный кивок здоровяка, схватил Пашу под локоть и потянул в сторону выхода из похожей на одиночную камеру комнатушки. Да она таковой, одиночкой в смысле, и оказалась.
Стоило мужчине отойти от «гроба», как нейроинтерфейс выдал не лишённое позитива сообщение:
[Вы покинули зону угнетающих полей. Возможно перераспределение имеющейся активности
Из помещения сталкера вывели в длинный коридор. С правой его стороны, через равные промежутки, находились металлические двери с типичными для спецучреждения смотровыми прорезями. Да и сам коридор явно был тот самый, тюремный.
В конце его находился решетчатый буфер с запертой в нём системой видеонаблюдения, что взирала на коридор с потолка. Стоило к буферу подойти, как решетчатая дверь щёлкнула отпираемым дистанционно замком, позволив через себя пройти.
«Мы в тюрьме и на нейтрале», — сгенерировал Паша два очевидных и тем не мене важных вывода.
Учреждение, судя по виду, было современным и полностью функционировало.
Тюрьма конца двадцать первого века место в общем-то не особо мрачное. Конечно, имелась в нём положенная тюрьме классика, вроде решёток и высоких стен, но суть была вовсе не в них. Она, суть, крылась в системе локального наномашинного подавления.
Человеку в такую тюрьму попавшему, делали укольчик, вводя в тело некоторое количество металлоферментов и наномашин. Первые интегрировались в гормональную систему, вторые внедрялись в нервную. И, собственно, всё. Никакого тебе физического насилия. Стоило системе тюремного контроля зафиксировать недопустимое действие, как ты уже корчишься на полу от боли, всесторонне раскаиваясь в своих нехороших намерениях. В виде приятного бонуса — почти полный контроль над настроением и мотивацией заключённых. Одним словом, ляпота…
Как следствие, подобные тюрьмы были под завязку набиты камерами, микрофонами и генераторами управляющего поля. Как минимум, новые хозяева пользовались первым, так как решётчатые двери перед Пашей и его конвоирами распахивались сами собой.
Но в том, что тюремная система функционирует полностью, сталкер сомневался. Полное функционирование есть затратное по энергии дело. А питавшие Европу реакторы холодного ядерного синтеза дружно кирдыкнулись в момент Слияния.
Из блока строгого содержания мужчину препроводили в общий, а после вывели в просторный местный двор. Определение просторный отражала суть весьма точно, ведь в когда-то в нём проводились не только построения и переклички, но и нашлось место для самого настоящего футбольного поля.
В футбол здесь правда больше не играли.
Попав на воздух, Паша прихуел во второй раз. Но не от Булгакова, а от царившего во дворе движа. Двор и часть прилегающих к нему тюремных зданий приспособили под мастерские и ремонтные цеха. Чего здесь только не было. С левой стороны стояли пять бронированных военных грузовиков, столь необходимых, когда требовалось проехаться на сотню-другую километров. Справа гордой шеренгой выстроились штук десять танков, в основном современные немецкие «Зелёные молнии».
С двух
И что сталкера удивило, всем перечисленным занимались обычные люди. Они крутили, варили, переделывали, не забывая с интересом поглядывать на сопровождаемого мутантами пленника. ТЭН-мутанты среди них имелись, но не сказать что много. Часть из них пахала на общих правах, а часть выполняла роль то ли прорабов, то ли надсмотрщиков.
«Стоп, а с какого перепугу ты решил, что тюремная система контроля не работает?» — всплыло в Пашиной голове вполне разумное объяснение происходящего.
А следом он обозвал себя лопухом, ведь нейроинтерфейс ясно написал ему и о ферментном препарате, и о наномашинах. Выходило, его пленители явно не в курсе возможностей нейроинтерфейса Старших, который подобные гадости не только фиксирует, но и выводит.
«Вот же сучары хорошо устроились», — был вынужден признать сталкер.
Хотя вряд ли находящиеся здесь люди работают лишь из-за страха. На Земле имеется чем мотивировать. Например, банальной возможностью жить.
— Вы случаем не на войну собрались? — обратился мужчина к ведущему его «лешему».
Рвач ковылял следом. Замыкал здоровяк, который, выходило, рвача контролировал.
— На войну, дружок, нельзя собраться, когда она в самом разгаре, — противно хихикнув, ответил мутант. — И ты топай, топай, а не вопросики задавай.
Хотелось узнать о Дане, но сталкер решил сохранять маску делового пофигизма. Не стоит показывать свою заинтересованность судьбой помощника.
Проведя через наполненный техникой и движухой двор, Пашу завели в административное здание. В нём первым делом дали пообщаться с толчком, заставив после тщательно вымыть руки.
Следующий пункт культурной программы мужчину откровенно удивил, так как его завели в служебную раздевалку. Ну или в место когда-то ею бывшее. В раздевалке их встретила бледная молодая женщина, всё существо которой излучало концентрированный антипозитив.
Женщина смерила сталкера внимательным взглядом, после чего удалилась в подсобку. Вернувшись из неё через пару минут, она удивила повторно. В одной руке работница держала вешалки с тёмным деловым костюмом и белой рубашкой, а в другой светлые носки и пару сияющих дороговизной чёрных туфель.
Обернувшись к здоровяку, Паша бросил тому вопросительный взгляд.
— Здесь так принято… — коротко буркнул тот.
Придержав при себе вопрос, а не ебанулись ли вы часом серолицие товарищи, мужчина принялся переодеваться. Как ни странно, но всё пришлось впору, разве что туфли ощущались неудобными и не в тему.
Переодевшись в деловой костюм, Паша был из раздевалки выпровожен и направлен по коридорам, впрочем, недалеко и недолго. Затормозив его у двойных дверей, ТЭН-мутанты сменили роли. «Леший» пленника отпустил и смиренно отошёл в сторону. Туда же подковылял и рвач.