Паранойя
Шрифт:
Мы оба встали в девятом часу — необычно поздно для трудоголиков — и немного повалялись в постели, а потом приняли душ и спустились на «деревенский завтрак». Сомневаюсь, что жители сельской местности действительно так питаются, а то бы все они страдали от ожирения: ломтики бекона (даже не ломтики, а ломти, таких в городе не бывает), гора каши, свежеиспеченные черничные маффины, яичница, гренки, кофе с настоящими сливками... Алана ела вволю, что меня удивило, ведь она тонкая, будто тростинка. Я с удовольствием смотрел, как она жадно поглощает свой завтрак. У нее прекрасный аппетит
Мы вернулись в номер и еще немного повалялись, а потом поговорили. Я специально не стал задавать новых вопросов об охранных процедурах или бейджах. Алана решила расспросить о смерти моего отца и похоронах, и хотя тема меня расстраивала, я рассказал, как все было. Около одиннадцати мы уехали, и свидание закончилось.
По-моему, и ей, и мне хотелось остаться, но мы должны были вернуться домой, к делам, на «соляные копи», и отработать эту чудесную ночь.
Пока мы возвращались, я любовался проселочной дорогой, деревьями в пятнышках солнечного света и думал: «Я только что провел ночь с самой классной, удивительной, веселой и сексуальной женщиной, какую когда-либо встречал».
Черт, о чем я вообще думаю?
82
К полудню я уже был дома и сразу позвонил Сету.
— Нужны еще деньги, чувак, — сказал тот.
Я уже передал ему несколько тысяч с моего «уайаттовского» счета, не важно, откуда они там. Странно, что он уже все потратил.
— Не хочу заниматься ерундой и скупать дешевку, — сказал он. — Я взял профессиональное оборудование.
— Что ж, наверное, ты прав, — сказал я. — Хоть это и на один раз.
— Форму тоже взять?
— Да.
— А как насчет бейджей?
— Я над этим работаю, — ответил я.
— Не нервничаешь?
Я немного поколебался — может, соврать и подбодрить его? Не смог.
— Ужасно нервничаю, — признался я.
Мне не хотелось думать о том, что может случиться. Я сосредоточился на плане, который у меня появился после встречи с боссом Сета, и прокручивал его снова и снова.
А где-то в глубине души я мечтал и думал лишь об Алане. Как странно получилось: заранее спланированное совращение привело к неожиданным результатам, и я за предательство получил приз, которого не заслуживаю.
Я то мучился чувством вины и собственной никчемности, то тонул во влюбленности, какой никогда еще не чувствовал. Передо мной всплывали разные мелочи: как она чистит зубы, набирая в рот воду из ладошки, а не из стакана; как изящно ее поясница переходит в ягодицы; как невероятно сексуально она красит губы... Я вспоминал ее бархатный голос, сумасшедший смех, чувство юмора, очарование.
А еще — и это точно самое странное — я мечтал о нашем совместном будущем. Обычно парней до тридцати лет такие мысли пугают, но у меня было совсем другое чувство. Я не хотел ее терять. У меня появилось такое ощущение, словно я забежал в магазин, купил упаковку пива, лотерейный билет — и выиграл.
Поэтому я не хотел, чтобы Алана узнала о том, чем я сейчас на самом деле занимаюсь. Сама мысль об этом приводила меня в ужас. Черная и страшная, она постоянно возникала в голове, прерывала глупые фантазии, как клоун-неваляшка с грузом в заднице, который всегда возвращается в вертикальное положение, как бы ты ни пытался его уложить.
На мой полупрозрачный фильм-фантазию накладывались смазанные черно-белые кадры, будто из камер видеонаблюдения: я сижу в машине на темной стоянке и переписываю файлы из ее ноутбука, вдавливаю ее ключи в воск, копирую бейдж.
Я пытался уложить злобного клоуна на спину и видел нашу свадьбу. Алана шла по проходу, очаровательно потупив глаза, в сопровождении отца, седовласого человека с квадратной челюстью, в светло-сером пиджаке и брюках в полоску.
Церемонию проводит Джок Годдард в роли мирового судьи. Следом идет вся семья Аланы — мать похожа на Дайану Китон в фильме «Отец невесты», сестра не такая хорошенькая, как Алана, но тоже милая, и все вне себя от счастья (не забывайте, что это фантазия) оттого, что Алана выходит за меня замуж.
Наш первый общий дом, настоящий дом, а не квартира, в старом зеленом городе Среднего Запада. Я представлял себе особняк, в котором живет семья Стива Мартина из «Отца невесты». Мы же оба богатые руководители высшего эшелона! Я с легкостью переношу ее через порог, а она смеется над моей старомодностью и сентиментальностью, а потом мы, чтобы освятить дом, кувыркаемся в каждой комнате, включая ванную и кладовку. Мы вместе берем напрокат фильмы и смотрим их, сидя в кровати и палочками уплетая китайскую еду из картонных коробок, а иногда я украдкой гляжу на нее и не могу поверить, что эта удивительная девушка — моя жена.
Громилы Мичема вернули на место мои компьютеры и прочее — слава Богу, потому что мне они были нужны.
Я вставил в компьютер компакт со всем, что скопировал у Аланы. Там было много электронных писем об огромном рыночном потенциале «Авроры» и о том, как «Триону» суждено «завладеть пространством», как говорят маркетологи. Чип «Авроры» позволит значительно увеличить вычислительные мощности и тем самым изменит мир.
Интереснее оказалось расписание публичного представления «Авроры». Оно было назначено на среду, через четыре дня, в головном офисе «Триона» — огромном зале в модернистском стиле. За день до того средствам массовой информации нужно было разослать предупреждения по почте, факсу и телефону, что намечается событие грандиозного масштаба. Я распечатал расписание.
Больше всего меня заинтересовали план этажа и список охранных мероприятий, который давался членам команды «Аврора».
Потом я открыл один из выдвижных ящиков для мусора на кухне. В пакете для мусора лежало несколько предметов в плотно закрывающихся полиэтиленовых мешочках. Один — компакт Ани Ди Франко, который я оставил на виду, надеясь, что Алана возьмет его в руки, что она и сделала. Второй — ее бокал из-под вина.
Мичем снабдил меня набором для снятия отпечатков пальцев «Серчи», который состоял из маленьких баночек с порошком для проявления отпечатков, прозрачной пленки и щеточки из стекловолокна. Надев резиновые перчатки, я присыпал компакт и бокал небольшим количеством черного графитного порошка.