Паразиты разума
Шрифт:
В основном только нам десятерым, "старой команде", удалось забыть о нависшей угрозе и сосредоточиться на вопросах феноменологии. Гораздо труднее было заставить сделать то же самое остальных: многие из них оставили на Земле семьи, и было вполне естественно, что они беспокоились. Не без запугивания нам удалось заставить их работать над изучением разума по десять часов в сутки. Это было нелегко, но уже на второй день мы начали пожинать плоды победы в этом необычном сражении. Стоило нам убедить их забыть всё, что они оставили на Земле, как они стали работать со всем напряжением, требовавшимся для подобной работы, проявляя при этом высокую дисциплинированность.
Однако я всё ещё не был удовлетворён. После пятидесяти часов полёта мы находились в сорока тысячах миль от Луны, и у меня было чувство, что теперь Паразиты были ближе, чем когда бы то ни было.
Я поговорил об этом с Райхом, Флейшманом и братьями Грау после окончания занятий. По-прежнему оставались невыясненными некоторые основные положения о Паразитах. Теоретически, не должно было вносить разницы, были ли мы в открытом космосе или же на Земле. Они в разуме, и поэтому как-то удалиться от них просто невозможно. Они не беспокоили нас напрямую после той трагической ночи, понимая, что могут уничтожить нас косвенно посредством мировой войны.
И всё-таки, в некотором смысле, Паразиты существовали в пространстве, ведь были они тогда в моей квартире на Перси-Стрит, когда стерегли записи Карела Вейсмана. Как объяснить этот парадокс? Они были и в пространстве и вне его — в конце концов, человеческий разум также находится и в пространстве, и вне его. Как-то локализовать разум нельзя: он не занимает пространства, но в то же время и движется в нём — вместе с нашим телом.
И снова у меня было чувство, что от нас ускользал ключ к отгадке. Мы сидели, медленно, шаг за шагом обсуждая эту проблему, и я сказал:
— Паразиты существуют в пространстве, потому что они находятся на Земле — я имею в виду, что они ведь намеренно прибыли сюда, чтобы питаться человеческой расой. Мы теперь знаем, что разум каждого человека индивидуален, потому как, погружаясь в свой собственный разум, мы теряем прямую связь с другими. Но в то же время нам известно, что в более глубоком смысле человечество обладает единым общим разумом — коллективным разумом. Мы подобны водопроводным кранам города: каждый располагается отдельно, но получает воду из одного и того же главного резервуара... — Райх прервал меня (цитирую буквально по сделанной магнитофонной записи):
— Но ведь ты сказал, что разгромил Паразитов, получив энергию из какого-то огромного и глубокого источника. Может ли это быть сам "резервуар"?
— Думаю, да.
— Но, в таком случае, Паразиты в нём и живут, и тогда им была бы доступна его энергия. Что скажешь на это?
Да, вот оно! Мы подбирались всё ближе к отгадке. Очевидно, глубины разума, населяемые Паразитами, и источник жизненной энергии, которого я достиг, есть две совершенно разные вещи. Этот источник может находиться в глубинах разума, но он не есть сами эти глубины.
— Очень хорошо, — сказал Флейшман. — Что же это нам даёт?
Генрих Грау медленно произнёс:
— Думаю, я знаю что. Мы говорим о некоем огромном первичном источнике энергии, которую Бернард Шоу называл Жизненной Силой. Это та самая грубая жизненность, что управляет всеми нами.
Его взволнованно прервал Луис:
— Почему же тогда Паразиты занимаются каждым человеком в отдельности, ведь они могли бы красть энергию непосредственно из источника? Очевидно...
— Очевидно, они не могут, — закончил Генрих. — Они вынуждены пребывать между этим источником и людьми.
Мы не совсем понимали их, и я спросил:
— И что это значит?
— Это значит, что этот базовый источник недоступен для них, и, вероятно, даже враждебен им. Другими словами, если бы мы как-то смогли достигнуть его, нам бы вполне хватило энергии, чтобы уничтожить Паразитов.
Я заметил, что такая же мысль была у меня и раньше, только я не мог ясно уловить её смысл. Беда была в том, что мне не удавалось достигнуть источника. Каждый раз мне недоставало силы воли. Райх заметил:
— Но если Паразиты находятся между тобой и источником, то, вероятно, они каким-то образом и мешают тебе.
Мы начинали понимать, что в этом был смысл. Паразиты всегда применяли против человечества этот метод "препятствования", намеренно отвлекая человеческий разум, когда он начинал познавать свои собственные тайны. Мы уже знали, как противостоять этому: проникнуть в те глубины разума, откуда Паразиты обычно действовали. Но они отступили на тот уровень, куда мы не могли спуститься, и, вероятно, продолжали использовать против нас всё те же старые приёмы.
До сих пор я считал, что мне мешает опуститься ниже определённого уровня моего разума некая "естественная" причина. Ныряльщик может достигнуть только той глубины, где вес вытесняемой им воды равен весу его тела, а если он хочет опуститься ниже, он должен утяжелить свой водолазный костюм. Но я не знал, как можно сделать разум тяжелее, чтобы погрузиться в себя глубже, и думал, что это и объясняет все мои неудачи. Но так ли это было на самом деле? Теперь, размышляя над этим, я понял, что мне мешала какая-то утечка моей воли. Мой разум словно опустошался, моё чувство индивидуальности становилось более шатким. Другими словами, было вполне вероятно, что мне мешали.
Я решил проверить это снова, и остальные присоединились ко мне. Я закрыл глаза и совершил обычное погружение через уровни воспоминаний. Но на этот раз оказалось, что теперь пройти через них гораздо труднее. Всё казалось бурным и ожесточённым, как во время плавания под водой после взрыва глубинного заряда. Я вспомнил, что мои сны предыдущей ночью были такими же бурными.
Почему? Паразитов вокруг как будто не было. Что же тогда вызывало это волнение?
Я отчаянно попытался опуститься ниже, и ценой невероятных усилий мне удалось достичь детского уровня. Но здесь было ещё хуже. Первичная по-детски невинная энергия стала неустойчивой, обычное глубокое спокойствие и порядок, словно мягкая качка спокойного моря, обернулись грозным волнением. Я понял, что дальше мне не пройти, и быстро всплыл на поверхность. Райх уже вернулся, и, конечно же, его впечатления были сходны с моими. Дожидаясь возвращения остальных, мы обсуждали возникшую проблему. Может, причиной этому было то огромное физическое волнение, что поразило всё человечество? Или же...
Охваченный чувством полнейшей беспомощности, я подошёл к иллюминатору и взглянул на гигантскую сияющую поверхность Луны, раскинувшуюся под нами. Оставалось всего лишь восемь часов полёта. Я взглянул на приборы проверить, компенсируется ли гравитационное притяжение Луны, и тут мне в голову пришла фантастическая мысль. Гравитация... Луна... Я повернулся к Райху:
— Может, это и идиотская догадка, но... А вдруг они используют в качестве своей базы Луну?
— Базы? — безучастно произнёс он. — Но как? Там ведь нет людей. А они, насколько мы знаем, не живут в пустом пространстве.