Паразиты сознания
Шрифт:
Почти все утро пришлось работать над президентом, заряжая его силой и стойкостью в противостояние кризису. Мелвилл вынужден был выступить с телеобращением, в котором заявил, что, по его твердому убеждению, взрыв произошел в результате трагического инцидента (после него камня на камне не осталось на площади радиусом в пятьдесят километров — неудивительно, что мы ощутили взрыв в Вашингтоне). Казалось, вся страна вздохнула после этого с невероятным облегчением. Затем система обороны США целиком прошла кропотливую проверку, а Гвамбе было направлено секретное послание, предупреждающее, что в случае повторения чего-либо подобного соответствующие меры последуют незамедлительно. Мы решили: будет лучше, если мир узнает, что мы остались живы. От паразитов этот факт все равно не утаишь, а объявление о нашей смерти,
Но в тот день, когда все мы сидели за ранней полуденной трапезой, атмосфера была мрачной и гнетущей. Мысль о возможной победе казалась ирреальной. Единственно, что вселяло какую-то надежду, это принять в наш круг «посвященных» еще до сотни людей, а затем попытаться уничтожить Гвамбе тем же способом, который был использован против Жоржа Рибо. Но мы, вероятнее всего, будем находиться под постоянным контролем у паразитов. Им ничто не препятствует завладеть умами глав других государств точно так же, как они завладели умом Гвамбе. Подумать, ведь они могут подчинить себе и Мелвилла! О том, чтобы приобщить его к числу «посвященных», нечего было и думать. Он, как и девяносто пять процентов населения планеты, никак не сможет уяснить суть проблемы. Опасность грозит нам постоянно. Даже когда мы будем просто идти по улице, паразиты смогут, завладев кем-нибудь из числа случайных прохожих, пустить его в нас торпедой. А один какой-нибудь прохожий, вооруженный атомным пистолетом, вообще поставит в разговоре с нами точку.
Идею подал Райх: «Жаль, мы не можем просто перенестись на другую планету и основать там другую цивилизацию».
Сказано это было просто так, без всякой мысли. Мы все знали, что ни одной обитаемой планеты в Солнечной системе нет, и уж во всяком случае Земля не располагает кораблем, способным перевозить людей на расстояние восьмидесяти миллионов километров к Марсу.
И все-таки... Может, это и есть тот самый способ, каким можно решить проблему безопасности? Ведь Америка действительно располагает несколькими ракетами класса «Земля-Луна», рассчитанными на пятьсот пассажиров. Есть еще и три орбитальные станции, вращающиеся вокруг Земли. Находясь на Земле, мы ежечасно подвергаем себя опасности со стороны паразитов. В космическом пространстве мы окажемся вне ее.
Да, очевидно, это и был ответ. Сразу же после обеда мы с Райхом и Флейшманом пошли к президенту и высказали ему свои соображения. Если паразиты сумеют нас уничтожить, участь Земли в любом случае окажется предрешена. Одержав верх, они будут беспощадно истреблять всякого, кто попытается пойти по нашим следам. Самым надежным для жителей планеты будет предоставить нам возможность группой человек примерно в пятьдесят вылететь на космической ракете к Луне и следующие несколько недель провести на одном из спутников или же курсировать попеременно между Землей и Луной. Возможно, к этому времени мы будем уже достаточно сильны для открытой борьбы с паразитами. Если нет, то тогда мы сможем разделиться еще на две обучающие группы, каждая из которых поднимет в космос еще по пятьдесят человек. В конце концов мы создадим армию, способную взять на себя оборону страны.
Один историк предложил нам «захватить» ум Мелвилла таким же образом, как паразиты «захватили» ум Гвамбе, и добиться от президента всего, чего нам нужно. Такая мера, конечно, вполне могла быть оправдана в условиях тогдашнего кризиса, но идти на нее у нас не было необходимости. Мелвилл был рад удовлетворить любую нашу просьбу — кризисная ситуация вызвала у него ужас.
...Я уже говорил, что Спенсфилд и Ремизов снабдили нас списком из двенадцати человек, которых можно было принять в наш круг. Более того, у Холкрофта, Эбнера и остальных имелся еще и ряд собственных претендентов. В результате, еще до наступления вечера мы переговорили с тридцатью из них, и каждый выразил согласие к нам присоединиться. Военно-воздушные силы США оказали содействие, доставив этих людей в Вашингтон, так что назавтра к восьми утра наша группа разрослась до тридцати девяти человек. Должно было быть сорок один, но самолет, летевший с двумя психологами на борту из Лос-Анджелеса в Вашингтон, потерпел крушение над Большим Каньоном. Причину этого происшествия установить так и не удалось, но, думаю, догадаться о ней нетрудно.
Президент организовал все так, что старт с Земли можно было произвести уже в середине следующего дня с ракетной базы в Аннаполисе. Мы же тем временем спешно прогоняли двадцать восемь новых своих учеников через ускоренные курсы феноменологии. Нам открылось, что постоянной тренировкой мы достигли если не совершенства, то, по крайней мере, чего-то очень к нему близкого. Вполне возможно, здесь сказалась и общая атмосфера кризиса. Она, бесспорно, произвела колоссальные изменения в практических навыках Меррила, Филипса, Лифа и Эбнера. Фактически, не прошло и дня, как мы уже добились, что один из числа наших свежих «новобранцев» продемонстрировал на табачном пепле кое-какие зачатки владения телекинезом.
Вместе с тем тревожное предчувствие по-прежнему нас не оставляло. Мы не упускали из-под бдительного контроля ум президента — паразиты могли так легко завладеть его мозговыми центрами.
А тем временем успех Гвамбе в Африке был ошеломляющим.
Получив предупреждение от ООН, он попросту использовал его в пропагандистских целях: дескать, белые пытаются оказывать нажим на людей с черным цветом кожи. И волна шовинистического угара, захлестнувшая вслед за тем африканский континент, наглядно свидетельствовала, что паразиты избрали эту часть света плацдармом для массированного мозгового вторжения. Негритянские генералы, не посоветовавшись с войсками, заявили Гвамбе о своей безоговорочной поддержке. Прошло лишь около трех суток, а Гвамбе прибрал уже к рукам фактически всю Африку.
Всю ночь перед отлетом я лежал без сна, размышляя. К этой поре я усвоил, что мне для сна требуется лишь несколько часов. Позволяя себе разоспаться, я после этого чувствовал упадок умственных сил, ослабление контроля над сознанием. Нынче мной владело чувство, что я вплотную подошел к какой-то проблеме, донимавшей меня и мучавшей. Я смутно догадывался, что упускаю из виду что-то важное.
Это чувство подспудно владело мной с той самой ночи, когда паразитам удалось покончить со всеми, за исключением нас пятерых. Мне теперь казалось, что все это время мы будто топчемся на месте. Безусловно, мы сумели одержать над ними верх в ряде отдельных стычек, но ощущение все же было такое, что наши основные успехи уже позади. Это казалось тем более странным ввиду того, что после той ночной схватки они, судя по всему, наконец нас оставили.
Животные удивительно схожи с машинами, они живут инстинктом и привычкой. Люди также в значительной степени напоминают собой машины, но они помимо этого обладают сознанием, что означает, в сущности, свободу от привычки, способность творить что-то новое и оригинальное. Последнее время мною владело отчаянное в своей безысходности чувство, будто это «что-то», которое я упускаю из виду, представляет собой одну из тысяч привычек, которые нам традиционно свойственно воспринимать как нечто должное. Я стремлюсь к максимально полному овладению своим сознанием, а между тем упускаю из виду коренящиеся где-то глубоко во мне привычки, одолеть которые и значило бы этот контроль обрести.
Попытаюсь разъяснить эти слова. Мне не давали покоя мысли, связанные с тем грандиозным шквалом жизненной энергии, которым я сокрушил паразитов. Вопреки всем усилиям я никак не мог определить местонахождение ее источника. Вспомним, как в экстремальных ситуациях у многих людей обнаруживается наличие скрытых внутренних сил, о существовании которых они у себя и не подозревали. Скажем, война может превратить ипохондрика в героя. Подобное происходит потому, что жизненные проявления у большинства людей контролируются силами, присутствия которых сами люди в себе не сознают. Я же эти силы сознавал. Я мог опуститься к себе в ум подобно тому, как бортмеханик опускается в машинное отделение корабля. И все равно до источника глубинной внутренней силы я добраться не мог; вызволить ту громадную мощь наружу позволила экстремальная ситуация, возникшая в ходе схватки с паразитами. Было что-то неестественно противоречивое в самой тщетности моих попыток достичь источника тех потаенных жизненных сил.