Паргоронские байки. Том 6
Шрифт:
Саа’Трирр жил на внутренней стороне Чаши, Мазекресс – на внешней. Гламмгольдриг разместился между ними. Не в недрах, как ларитры, а в глубинных измерениях. Его поглощающая мощь была так велика, что он мог изгибать само пространство, управлять гравитацией – и он ушел вглубь, на дно четвертого измерения. Создал там свою крепость, цитадель, в которой его не могли достать гохерримы или другие враги.
– Я тут обратил внимание, Янгфанхофен, как часто в твоих историях главной проблемой предстают гохерримы… – задумчиво
– Мы терроризировали всех, – с достоинством согласился Янгфанхофен. – В конце концов, мы произошли от зубов. Конечно, мы хотели… нет, не жрать. За этим к Гламмгольдригу. Мы хотели кусать. И мы кусали всех, кого могли.
Иногда, впрочем, Гламмгольдриг выбирался из своего логова. Особенно когда видел что-то особо вкусное. Он все-таки Желудок. В первые несколько веков после Разделения Гламмгольдриг был настоящим бедствием – он опустошал и без того пустынные земли, грозил уничтожить всю Чашу. Именно он сразил и сожрал Селезенку, Щитовидную Железу и многих кульминатов. Они, как самые крупные, привлекали его особенное внимание.
Потом, правда, кульминаты начали ему мстить. Особенно Агг и Гегг, объявившие на него настоящую охоту. Именно из-за них Гламмгольдриг и скрылся в гиперпространстве.
Говорят, кульминатов надоумил напасть на Желудка какой-то гохеррим в маске. Но Оргротор в эти слухи не верил. Где кульминаты, а где гохерримы?
Попасть в обитель Гламмгольдрига непросто. Дверей-то туда полно, они разбросаны по всей Чаше – но двери это тайные, они постоянно перемещаются, и в них можно только войти – не выйти. Многие демоны навсегда исчезли, случайно ступив на одну из Призрачных Троп. Гламмгольдриг создал из них настоящую паутину, а сам сидит в ее центре, подстерегая добычу, что сама идет в пасть.
Раньше его называли Пожирателем Сущего. Но после того, как он засел в сердце Паргорона и забрал в единоличную власть гиперпространство, за ним закрепилось другое прозвище – Темный Господин. Ибо он затаился во тьме, и оттуда протянул нити, контролируя всю Чашу.
Эту способность Оргротор тоже охотно бы позаимствовал. Власть над пространством, умение изгибать измерения и мгновенно перемещаться куда вздумается. Но для начала нужно самому переместиться к Гламмгольдригу – и так, чтобы не стать его пищей.
Оргротор долго подкатывал к Гламмгольдригу, сообщался с ним на расстоянии, напрашивался в гости. Желудок подозрителен и никому не доверяет, так что было это непросто. Но Оргротор умел находить ключ к чужим сердцам – и в конце концов Гламмгольдриг размяк. А когда Отец Чудовищ посулил попотчевать его тем, чего он прежде не пробовал, тот просто не смог устоять, и обещал Оргротору безопасность. Поклялся, что не тронет его, не попытается сожрать.
Это очень важно – получить такое обещание. Паргоронцы уже тогда замечали, что демоническая сила в первую очередь действует на самого демона, как на оной силы источник. Поэтому обманывать можно других, но не себя. Когда ты противоречишь собственному «я», идя против слов или действий, ты отрицаешь самое себя. Когда в настоящем ты противоречишь себе былому или будущему, то разрушаешь ту реальность, в которой тебе есть место.
Демоны бессмертны, а с бессмертных спрашивается строже. Их постоянно испытывает даже не мир, а собственное подсознание, которое помнит, что всему есть конец, а для конца нужны… условия.
– Какие условия, Янгфанхофен? – спросил Дегатти.
– Тебя это не касается, – одновременно ответили Янгфанхофен и Бельзедор.
– Привет тебе, о Темный Господин! – весело воскликнул Оргротор, представ перед мясным вулканом. – Рад, что ты согласился на эту встречу!
– ТЫ ЗАИНТРИГОВАЛ МЕНЯ, ОТЕЦ ЧУДОВИЩ! – загромыхало из пасти-кратера. – ЧТО ТЫ ТАКОЕ МНЕ ПРИНЕС?
В голосе чудовища звучало нетерпение. Гламмгольдриг обратил к Оргротору свои стебельчатые глаза, а по его складчатым склонам потекли слюни. Дрожь вожделения прокатилась по громадному телу.
Они в чем-то были похожи, Гламмгольдриг и Оргротор. Внешне, конечно, абсолютно разные – но обоих вели низменные желания. Обжорство и похоть, две самые сильные из животных страстей. И когда Гламмгольдриг увидел бочонок, что принес с собой Оргротор, когда ощутил крепкий дурманящий запах… его взгляд стал томным.
Бушуки, эти крохотные детишки Мазеда, оказались изобретательными созданиями. Им было мало зарабатывать, чтобы чувствовать власть и могущество – тем более, что в Паргороне пока не появилось единого мерила ценности. То, чем дорожили ла-ционне, было безразлично гохерримам, а сокровища сурдитов не интересовали никого, кроме сурдитов. Бушуки именно потому и заняли так удачно свою нишу, что стали посредниками между демоническими народами и уникальными Органами, обменивались со всеми и каждому давали то, чего он хотел.
И в числе прочего они выдумали дурманное зелье. Сурдиты давно варили пиво из мавоша, а гохерримы научились перегонять его, делая крепленые настойки – но для демонов это все равно было слабеньким компотиком. Требовалось выпить бочку, чтобы хоть чуточку захмелеть.
А вот бушуки ухитрились смешать такой коктейль, который сшибал с ног. Вызывал шум в голове даже у кульминатов. Конечно, Гламмгольдриг уже успел его попробовать, так что в его голосе прозвучало предвкушение, но и легкое разочарование:
– ТЫ ОБЕЩАЛ ТО, ЧЕГО Я ЕЩЕ НЕ ПРОБОВАЛ! ЭТО Я ПРОБОВАЛ! НО ДАЙ МНЕ ЕГО, ИБО Я ИСПЫТЫВАЮ ЖАЖДУ!
– Нет, о Темный Господин, ты ошибаешься, – лукаво сказал Оргротор, подлетая поближе. – Ты пробовал обычное зелье бушуков, которое пьют все и в котором нет ничего особенного. Это же – новый, улучшенный рецепт с особыми добавками.
Он нисколько не погрешил против истины. Добавки здесь и в самом деле были… добавка. Одна, лично от Оргротора. Действительно особая субстанция, настоящий концентрат его силы, его уникальных способностей.