Пари на девственность
Шрифт:
Я бросила взгляд на Макса. Несмотря на внешнюю вальяжность и спокойствие, он был напряжен. Выдавал взгляд. Глаза налились сталью, пальцы беспощадно терзали ручку. Видно, изо всех сил пытался держать себя в руках.
– Можно, конечно, посмотреть через CRM-систему, но… – я сглотнула, – но судя по срокам и по тому, что с нашей стороны, по всей видимости, ничего не делалось, сделка каким-то образом прошла мимо цереэма…
– Да, в базе ее нет, – кивнул Максим. – Но, может, ты слышала от кого-то название этой фирмы? Я понимаю, что ты тут недавно, но…
В кабинете повисла тишина. Я не знала, что сказать. Даже не догадывалась, что вообще принято говорить в подобных ситуациях.
– Но я боюсь, что вся сделка какая-то подсадная утка, именно поэтому претензия пришла сейчас, когда отец не может уделить должного внимания бизнесу.
– А что, если у него спросить? – не подумав, брякнула я. – Посоветоваться?
– Врачи говорят, ему нельзя беспокоиться, – сухо ответил Максим, прикрывая глаза, его руки, лежащие на столе, сжались в кулаки. Мне захотелось как-то утешить и ободрить его, потому я неосознанно потянулась к правой, осторожно коснулась. Он дернулся как от тока и вперился в меня удивленным взглядом.
– Я… это… – растерянно замялась, – случайно… поддержать.
И кто меня за руку дергал?! А за язык?
– Максим, я попробую выяснить, что это за ерунда, – торопливо заговорила я. – Осторожно поспрашиваю, залезу в общую папку маркетологов, может, там есть какие-то данные… В конце концов, у нас целый отдел из юристов! Пусть поднимают данные!
В конце своего короткого монолога я распалилась, даже чуть покраснела. Максим смотрел на меня нахмурившись, будто бы я несла абсолютную чушь.
– А если это все же?..
– Да не мог Василий Петрович так опростоволоситься, – в этот раз твердо и уверенно ответила я. – Сам знаешь, как он вел бизнес!
– Не знаю, – глухо ответил мужчина.
Я осеклась. И правда. Раньше Макса интересовали только тусовки и женщины. Теперь… бизнес и Камилла. Можно ли сказать, что он остепенился? Ради идеала-то.
– Мы во всем разберемся, – я хотела помочь Максиму. От всего сердца хотела, и теперь мне не нужно было «душить» в себе эти чувства. Это же по работе. По работе же?
Не спрашивая разрешения, я встала из-за стола и направилась к выходу. Так, первым делом следует поговорить со Светочкой. По крайней мере по поводу ее верности Кузьмину-старшему я была уверена – не зря она тут почти с самого основания компании. Наверняка знает, что это за «Глоулс» такой.
– Настька, признавайся, у вас с шефом какой-то новый проект? Типа «Вирекса»? – шепотом спросила секретарша, когда увидела, что я направляюсь прямо к ней. – А то прям зачастила…
– Типа того, – пространно ответила я. – Свет, я к тебе с вопросом. Ты случайно ничего не помнишь по поводу компании «Глоулс»?
– «Глоулс», «Глоулс», «Глоулс», – повторила Светочка, прикрывая глаза. – Что-то знакомое. А кто гендир?
– Не знаю, - растерялась я. А ведь наверняка вся эта информация есть в договоре! Даже не подумала себе копии документов снять, чтоб знать, про что спрашивать.
– А, ща найдем, - махнула рукой Света.
– Оошка? Оаошка? Заошка? Или уже перешли? Пао?
– Чего?
– Ну я по егрюлу пробивать буду, мне форму знать надо.
– ООО, - неуверенно ответила я, пытаясь досконально вспомнить все данные, указанные в документах.
– Ща, сек, - секретарша начала что-то стремительно набивать на клавиатуре, и уже через минуту серьезным тоном выдала, - В гендирах значится Иванчук Сергей Михайлович.
– И?.. – я впервые слышала это имя.
– Аа, ты ж тут недавно, – нахмурилась Светочка. – Этот тип в свое время очень крупно поругался с Василием Петровичем, уже не помню по какому поводу, но вроде как что-то личное и связанное с бывшей женой Кузьмина-старшего. Он почти сразу расторг все договоры в одностороннем порядке. О, смотри-ка, а у «Глоулса» процедура наблюдения.
– Чего? – переспросила я, чувствуя себя феноменальной дурой.
– Ну, банкроты они. А что случилось-то?
– Свет, а договоры точно все расторгли?
– Да, конечно. Ты же знаешь, Василий Петрович очень щепетилен к бумагам, он почти каждый договор, даже самый мелкий, контролирует, наобум не подписывает.
– А где можно найти соглашение о расторжении? – я пока не хотела рассказывать Свете, на всякий случай. Чтобы не сеять панику, если этот документ не найдется.
– В архиве, наверное, – пожала плечами секретарша. – Но лучше у Людмилы спроси, начальницы юротдела.
– Спасибо, – буркнула я и направилась в цитадель бюрократии, царство папок и пыли.
Весь последующий час я моталась от одного отдела к другому. Ни оригинала договора, ни соглашения, ни-че-го. На меня сыпалось множество вопросов, от ответов на которые я неумело уходила. Пояснения Людмилы мне не нравились: нет, она не отводила взгляд, даже не моргала при ответах, но что-то мне подсказывало, что дело пахнет дурно. Ну не могли же они просто так потерять такой важный документ. В конце концов, можно же как-то доказать расторжение договора другими способами? Свидетели-там… Ох, не хватает мне полноценного образования, ох не хватает. Но самое противное заключалось в том, что Людмила клялась и божилась, что никакого расторжения не было, приказа на составление макета не поступало, что все по-нескольку раз проверила через свои базы.
И кому верить?
– Эдик, – я вошла в студию в расстроенных чувствах, толком не понимая, что делать дальше. Рабочий день подходил к концу, а обещанных ответов у меня не было, – ты случайно не умеешь удаленно взламывать телефоны?
– Эээ, – мужчина отвлекся от компьютера с откушенной грушей на задней панели и внимательно посмотрел на меня, – что случилось?
– Предположим, у меня есть номер телефона. Я знаю марку, серийник… Чисто в теории, его можно взломать?
– Чисто в теории можно, но зачем?