Пари на девственность
Шрифт:
– Я тебе говорю, попробуй! – со смехом убеждал ее я, откусить кусочек местной сладости.
– Не хочу, эта штука выглядит не очень.
– Зато вкусная, – показательно зачавкал. – Кусай, говорю!
Я поднес к ее губам ломтик. Она захихикала и помотала головой.
– Или брезгуешь? – театрально прошипел я и прищурился.
Ее глаза удивленно распахнулись, она глянула на меня виновато.
– Не брезгую я! – возмутилась. И… откусила.
Интересно, что творится у нее в голове. Неужели она подумала, что я всерьез? Но вместо этого произнес:
– Ну и правильно, если верить нашим отцам, мы с тобой один горшок делили!
– Знаешь, с учетом наших гендерных особенностей, делить, – жуя, произнесла она, – горшок мы никак не могли.
– Это, Настя, метафора! – возвышенно ответил я, вновь кусая от батончика. – Вкусно?
– Вкусно, - кивнула она, снова расплывшись в улыбке.
– Только теперь я хочу пить.
– Сейчас, - я махнул ей рукой, чтобы подождала на скамейке, а сам подбежал к потку за водой. Глянул на экран смартфона. Время.
Когда я вернулся, из телефона полилась трель звонка. Будильник не подвел, главное было не подать виду.
– Да, - сухо бросил в трубку.
– Да, - повторил, боясь недоиграть.
– Да, конечно.
– Перенести? Хорошо. Приедет в Москву? Ладно.
– Что-то случилось?
– спросила Настя, когда я закончил.
– У меня для тебя грустная и хорошая новость, - с важным видом ответил я, понимая, что спектакль удался. Настя нахмурила брови.
– Сперва плохую или хорошую?
– Давай плохую.
– Встреча с клиентом переносится. Его секретарь сообщила, что через две недели он будет пролетом в Москве.
– Та-а-ак...
– озадаченно протянула Настя.
– А хорошая?
– А хорошая в том, что мы все равно тут еще на день задержимся и сможем хорошенько отдохнуть.
– В принципе, новость и правда не самая плохая, – улыбнулась Настя, глубоко вдыхая и довольно жмурясь. – Тут и правда очень здорово!
– Рад, что тебе нравится, – я невольно залюбовался. – Пойдем дальше…
Она с готовностью вскочила с лавочки, но зацепилась подолом длинного летнего платья за выпирающую часть. Чуть не споткнулась, но я среагировал мгновенно – поймал. Такая хрупкая, легкая – и смотрит на меня испуганным взглядом.
– Все хорошо, – выдохнул я прямо ей в лицо, – поймал.
Черт, что со мной? Почему тело реагирует так, будто бы я качаюсь на качелях? Легкость, подъем, адреналин…
Настя приоткрыла губы и выдохнула, ее зрачки расширились. Я крепче притянул ее к себе. Она не сопротивлялась, только странно смотрела – я не мог понять этого взгляда. О чем она думает? Почему закусывает губу? Почему я не могу отвести от этого, казалось бы, невинного движения глаз.
Подался вперед. Ее губы теплые, приятные… вкус-ны-е.
На мгновение девушка вздрогнула, хотела отстраниться. Но я не отпустил. Прошелся языком по ее нижней губе, и она поддалась. Ответила.
Все мысли спутались в несвязный комок. Была только она и ее губы. Сперва такие неловкие, смущенные… В следующую секунду уже более требовательные и ласковые. Рукой прошелся по ее спине, погладил поясницу, спустился ниже. Чуть сжал.
– Макс, стой, – прошептала она. Ее дыхание сбилось, голос стал сиплым. – Макс, нам надо прекратить… Это… неправильно. Пожалуйста.
Она говорила почти жалобно, испуганно. И я не мог не отступить.
– Да, хорошо, – хрипло выдал я, с трудом выпуская ее из объятий.
В отель мы вернулись молча. Шли, опасаясь смотреть друг на друга, вдыхали ночные ароматы прогретых за день южных цветов. Сладкие, медовые, чуть дурманящие.
Она пыталась завести светский разговор, но ее голос звучал так натянуто… Я не смог должным образом поддержать. Потом я пытался – не ответила она.
Я ловил ее взгляды украдкой – задумчивые, смущенные. Даже в слабом свете садовых фонариков видел, как горят ее щеки.
У лифта отступил, пропуская ее вперед. Вошел следом. Кабина, дернувшись, поплыла наверх.
– Насть, я… – шагнул вперед, хотел извиниться. Наверное, не стоило ее так внезапно целовать.
Она подалась вперед, будто бы тоже хотела что-то сказать.
Или стоило?..
Положил руки на ее талию и снова притянул к себе. Она поцеловала первой. Сдержанно, будто бы боялась, что я оттолкну. А я дорвался. Запустил руку в ее волосы – мягкие, пушистые и пахнущие персиком – сжал. Боже, сколько раз я себе это представлял, ворочаясь в кровати от неудовлетворенного желания! Она едва слышно застонала.
Кабина лифта остановилась, и я, не отрываясь от поцелуя, увлек ее за собой. Благо, дверь в наш номер была прямо напротив. Настя сжала пальцы на моей груди, когда я прислонил ее к стенке, пытаясь свободной рукой нашарить электронный ключ.
Пластиковая карточка оказалась в заднем левом кармане. Кое-как ее вытащив, пихнул в дверь. Та поддалась с тихим писком.
Увлек Настю внутрь, губами спускаясь к шее. Сладкий запах парфюма сводил с ума, в брюках уже давно было слишком тесно. Но я боялся ее спугнуть, памятуя, как она отреагировала на безобидную ладонь на заднице. Мягко увлек ее к дивану, вернулся к губам и усадил на край.
– Макс, – прошептала она, но я только жарче ее поцеловал. Нельзя давать ей и шанса на сомнения.
Проверяя реакцию, пальцами прошелся по ее выпирающим ключицам. Осторожно спустился ниже, к груди.
– Макс, я…
– Давай потом поговорим? – прозвучало грубее, чем я хотел.
– Макс, у меня еще не было… В смысле, ни разу… С мужчиной... – бормотала она, уворачиваясь от моего поцелуя. – Я не могу так… Черт, Макс! Я девственница!
Девственница…
Значит… Значит, Эдик нагло соврал!