Пари на красавицу
Шрифт:
Несмотря на паршивые обстоятельства и нависшую надо мной здоровенную малоприятную жопу меня пробивает на смех. Реально удивительная девчонка. Её и рядом-то нет, а она всё равно умудряется меня смешить и, не осознавая пусть даже этого, поднимать настроение.
До позднего вечера застреваю в лечебнице, как дебил прыгая из кабинета в кабинет. Ещё немного и от этого едкого запаха лекарств сам тронусь по фазе. Не говоря о душераздирающих стенаниях пациентов, хоть от крыла, где они массово располагаются, стараюсь держаться подальше. К концу дня хочу лишь одного — выпить. Нет, лучше нажраться. А потом завалиться спать.
Первое чисто технически делается без особого труда и даже активно начинает исполняться, а вот со вторым возникает накладка. Я много чего могу ожидать от этой грёбанной жизни, но к спящей в моей кровати в моей квартире Дарине точно не готов.
— Какого… — я, бл***, даже слова теряю от ступора. С сомнением разглядываю только начатую бутылку вискаря, купленного на заправке. Для белки рановато, не столько я вылакал. Может палёный попался? — А ну живо проснулась! Ты, бл***, что тут забыла?
— Ну чего ты так кричишь? — лишь сонно потягивается та.
— Я спрашиваю, как ты тут оказалась!?
— Как, как. У меня же есть запасной ключ.
Ох*еть.
— Откуда?
— Взяла у тебя один. Уже давно.
Заеб*сь.
— И как тебе хватило мозгов притащиться сюда?
Дарина явно попыталась изобразить грациозно приподнимающуюся пантеру, но получилась лишь ободранная кошка. Я чё, реально её раньше трах*л? И вставало же.
— Твой отец позвонил. Сказал, ты хочешь извиниться. Я приехала, а никто не открывает. Не под дверью же топтаться.
Оху*нно девки пляшут. Вот же гнида. Он что, решил, что запугал меня достаточно сильно?
— Проваливай.
Дарина обиженно одёргивает короткую юбку брендовой шмотки.
— Но…
— Проваливай, я сказал.
— А как же свадьба?
— Ты тупая? Не поняла? Не будет её. Между нами всё кончено.
— Почему?
Громкая трель разносится по всей квартире. А-а-а!! Охота драть на себе волосы. Бля**! Да кого ещё нелёгкая принесла на ночь глядя?
— Потому что я так сказал! — рявкаю я. — И верни ключ. Хотя нет. Не возвращай. Я поменяю нахрен все замки, чтоб навер… — распахиваю настежь дверь и нос к носу сталкиваюсь с… Мальвиной.
Глава 19. Баттл
Мальвина
— Бл***, — вырывается из Глеба. Таращится на меня, будто Иисус лично к нему спустился.
— Не, — отрицательно мотаю головой. — Бл*** у тебя за плечами стоит. А это всего лишь я.
Он дико офигевший. Глазки виновато бегают, пальцы стискивают початую бутылку. А топчущаяся в сторонке Дарина лишь подливает масла в огонь своим внешним видом. Встрёпанная, лямка платья болтается на плече. Всем картинам картина. Прикольно, чё.
Стою и не могу определиться, что конкретно испытываю. Злость, разочарование, непонимание? Честно говоря, пока не поняла.
А молчание затягивается.
— Ну… я в целом не удивлена, — театрально развожу руками. Правда не удивлена. Подсознательно я была готова, однако надежда, как мы знаем… — Но это сейчас неважно. Глебушка, дико извиняюсь, что прерываю вас, но мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
Воронцов снимается с паузы. По щелчку оживает.
— Не вопрос, — в следующую секунду наблюдаю, как обалдевшую от такого хамства невесту хватают за затылок и грубо выпихивают из квартиры. Захлопывают перед ней дверь. Открывают снова и вдогонку швыряют подобранные с пола туфли. Снова захлопывают дверь.
Ух ты. Мощно.
— Я не совсем это имела в виду, но так тоже сгодится, — хмыкаю я, испытывая прямо-таки моральное удовлетворение.
— Мальвина, — нависает надо мной Глеб. — Я тебя очень прошу: не думай того, о чём ты сейчас думаешь.
— А ты знаешь о чём я подумала?
— Это читается на твоём лице.
— Хреново ж ты читаешь по лицам, дружок. Пошли, — спокойно скидываю Кронверсы и кивком зову его в гостиную.
— Могу на мизинчиках поклясться, что всё это одно сплошное тупое совпадение, — бормочет плетущийся за мной Воронцов, отпивая из горла.
— Хорош. Потом бухать будешь, — отбираю виски. — Тут дело поважнее есть.
— Какое дело? Мальвин, я не умею извиняться. Очень хочу, но не умею. Особенно когда не виновен. Это отец херней страдает, клянусь. Его…
— Не скули. Догадалась я, — плюхаюсь на диван, доставая из маленького рюкзачка телефон. — Садись.
— В смысле догадалась?
Блин, вот тормоз.
— Воронцов, сядь уже! — требование послушно выполняют. Даже с излишним драматизмом. — Сядь я сказала, а не падай бревном. Так. А теперь слушай… — ищу в системных папках нужный аудиофайл. И включаю.
Сначала ничего толком не слышно. Только противное шебуршание, какое бывает, когда карман сам набирает звонок. Это продолжается где-то с минуту, а потом раздаются голоса.
— Не думал, что нам доведётся снова встретиться.
— Так это не я вас звала. Это вы меня сюда притащили.
— Не притащил. А попросил прийти.
— Ага. Я так и поняла, когда тот двухметровый амбал не дал доесть мне суп.
Глеб изумлённо вскидывает голову.
— Это что, мой отец? — без труда узнаёт он мужской голос на записи.
— Угу, — брезгливо нюхаю горлышко бутылки. Фу. Какая дрянь. Как это можно пить? Ещё и в чистом виде. — Не болтай. Дальше слушай.
— Сожалею. Но наш разговор не займёт много времени.
— Тогда не тяните трусы за резинку. Ближе к телу, дядя. Ближе к телу.
— Я хочу, чтобы ты оставила в покое моего сына.