Пари на пятьдесят золотых

Орлова Тата

В ту ночь академия не спала. Проявив инициативу, Бригитта решила попугать не брата, а девушку, с которой он развлекался, в самый ответственный момент вцепившись коготками в ее ягодицу.

Посягнувшую на честь девушки тварь из Нижнего мира искали до утра. Как и следовало ожидать, не нашли…

– Я так я, – тяжело вздохнула, выбираясь из одеяла. – Тебя Агжей отправил или сама пришла? – осмотрев царапины на животе, ворчливо поинтересовалась у белки.

Та склонила голову: мол, делать мне нечего, по ночам тебя разыскивать.

– Значит,

Агжей, – протянула я обидчиво. – И что ему еще надо?

Вместо ответа Бригитта спрыгнула ко мне и растянулась на полу, подставляя брюшко, чтобы почесали.

– Вымогательница, – хмыкнула я и провела пальцами по мягкой шерстке.

Белка заурчала, как кошка. Повернулась одним боком, другим. Закрыла глазки-бусинки, млея от ласки.

Я уже и забыла о брате, наслаждаясь тишиной и покоем, когда задела тоненькую цепочку-ошейник. Ладонь тут же окутало сиянием, потом теплом узнавания, и прямо передо мной вспыхнули строчки отправленного Агжеем сообщения: «У герцога опасно. Немедленно возвращайся домой».

Брат был прав – опасно, но дело было уже даже не в пари. Я успела увязнуть в этой истории и сбегать, не разобравшись во всем до конца, не собиралась.

Я собиралась спокойно позавтракать в комнате, тем более правила это позволяли, но без десяти девять в дверь постучал дворецкий и предупредил, что меня будут ждать в столовой. Пришлось быстро одеваться, выпроваживать Бригитту и отправляться на встречу с герцогом.

Про их разговор с маркграфом я совершенно забыла, так что появление де Риньи, который вошел в комнату следом, стало для меня полной неожиданностью. А вот он…

– Ваше сиятельство, – вежливо склонила я голову, пряча за приветствием судорожный вздох. Несмотря на ироничную улыбку, к которой уже начала привыкать, маркграф воспринимался как обнаженный клинок. Слишком острый, слишком опасный. – Ваша светлость, – радуясь появлению герцога, поклонилась я ниже.

– Карету подадут в десять тридцать. – Ответив мне кивком, де Борей прошел к своему стулу. – У тебя есть парадный костюм?

– Да, ваша светлость, – дождавшись, когда сядет и маркграф, заняла я свое место. – О чем мне еще надлежит знать?

– Встреча связана с желанием градоначальника организовать благотворительную ярмарку в день летнего солнцестояния. Деньги, вырученные от продажи, предполагается пустить на открытие в бедном районе школы для младших детей.

Во время своей речи де Борей дал знак к началу завтрака, так что, пока он заканчивал фразу, перед нами уже успели поставить тарелки с горячим.

– Насколько я понимаю, речь пойдет о безопасности важных персон? – Не сдержавшись, я втянула носом аромат приготовленного с приправами мяса, вырвавшегося, когда маркграф поднял прикрывавшую его блюдо крышку.

– Вас хорошо учат, – вопреки сказанному, герцог одарил меня не только поощрительной улыбкой, но и внимательным, изучающим взглядом. – Если захочешь что-нибудь предложить…

– …сначала очень хорошо подумай, стоит ли это делать, – перебив, закончил за него де Риньи.

Посчитав, что маркграф просто не выспался – вернулись они явно позже, чем я отправилась отдыхать, – сделала вид, что ничего не услышала. Подняла крышку…

Судя по тому, как посмотрел на де Риньи герцог, в курсе этой проделки своего друга он не был.

– Ваша светлость, я могу спросить? – Каши я всегда любила, а уж против такой, с кусочками застывших в сахарном сиропе фруктов, тем более ничего не имела.

Герцог, заметив, что я не просто взялась за ложку, но даже вроде как сделала это с воодушевлением, несколько расслабился:

– Да, конечно.

– Вы еще не поднимались в кабинет?

В моем понимании ни одно из слов по отдельности, ни вместе не несли в себе ничего предосудительного, поэтому, когда после вопроса в столовой наступила тяжелая, удушающая тишина, невольно вскинулась, тут же напоровшись на раздраженный взгляд де Риньи.

– Я сказал что-то не то? – не стала я гадать.

– С чем связан твой интерес? – Герцог вмешался в нашу безмолвную дуэль.

– Меня беспокоит одно письмо с пометкой «лично», – не без труда опустила я глаза. Медленно выдохнула, усмиряя взбесившееся дыхание, и лишь после этого посмотрела на герцога, который с любопытством наблюдал за нами.

Справившись с желанием подняться и сбежать, продолжала, радуясь, что брат оставил для меня лазейку, которой я всегда могла воспользоваться:

– Мне показалось, что его писал заклинатель.

– Что?!

Сглотнув, вжалась в спинку стула. Нет, раздраженным де Риньи не был, да и взбешенным – тоже, но вот это тихое «что» прозвучало настолько страшно, что я мгновенно сообразила, чем была стоящая передо мной каша.

Местью!

За что мстил, я тоже поняла. За допущенную ошибку в кличке дядюшкиного любимца, которую он принял на свой счет.

– Мне показалось, что его писал заклинатель, – повторила, напомнив себе еще раз, что я не только Мишель Лонье, дворянин из разорившегося рода, но и Мишель де Ланье, собиравшаяся выиграть для брата это идиотское пари.

– Откуда такое предположение? – Герцог отбросил салфетку, давая понять, что на этом завтрак можно считать завершенным, и встал.

– У меня на курсе два заклинателя, – чувствуя, как взгляд де Риньи прижимает к земле, поднялась и я. – Один – сильный, второй – со слабыми способностями. Мы тренировались совместно. Они – заклинать, мы – выставлять щиты.

– Мы – это кто? – Де Риньи продолжал сидеть, разглядывая меня, – нет, потроша меня взглядом.

– Это имеет отношение к делу? – огрызнулась я, понимая, что если не отвечать на его выпады, то еще немного, и Мишеля Лонье можно списывать со счетов. Вряд ли мямля и рохля долго продержится на этом месте.