Пари на развод
Шрифт:
Раз намеков муж не понимает, скажу в открытую. А то, что у него в виде адвоката и защитничка мамуля тут присутствует, ну так… никто не обещал мне, что будет легко.
Отпускаю Алешку в его комнату, обещая заглянуть позже. Дожидаюсь, когда за ним закроется дверь. Отодвигаю от себя блюдце с тортом и иду налить крепкого кофе.
Минутная пауза помогает собраться с силами.
– Алла Савельевна, вам сын, наверное, забыл сказать, что мы с ним разводимся, – беру с места в карьер, – и он отсюда, – обвожу кухню руками, –
– Что?
– Поэтому, – продолжаю, игнорируя вопрос, – не думаю, что ваше пребывание в этой квартире в следующие пару недель будет уместно.
– Ты что, гонишь мужа и меня, его родную мать, из собственного дома? – сипит свекровь, прожигая меня удивлением. – С ума сошла?
– Нет, как раз наоборот, – улыбаюсь. И что странно – выходит совсем неплохо, – привожу ум в порядок. А что касается этого жилья, так мне его папа подарил. К вашему сыну оно, слава богу, не имеет никакого отношения. И я хочу, чтобы он его освободил.
– Олеся, успокойся, – молчавший до этой минуты супруг обретает голос. – Я уже сказал, что старая квартира занята ТВОИМИ родственниками, поэтому…
– Как дал им добро там жить, – перебиваю, не собираясь клевать на крючок, – так и отменишь.
– И тебе не стыдно так поступать с собственной сестрой? – усмехается Киров.
– Мне стыдно перед сыном, Сережа, который видел тебя с любовницей и носил эту боль в себе несколько месяцев. За это мне стыдно, да. За твои поступки я отвечать и брать ответственность не намерена.
Сжимаю под столом кулаки, не желая показывать, что меня задевает происходящее.
– Так всё из-за любовницы? Тю! – выдает свекровь с таким видом, будто какое-то недоразумение произошло, а не катастрофа, разрушившая семью. – Олеся, не глупи. Мужчины так устроены, чтобы гулять. Чего ты завелась? Сергей же тебя не бросает, ты должна…
– Хватит, – обрубаю резко, заставляя мать мужа отшатнуться. – Ваше мнение оставьте при себе. Меня оно никаким боком не интересует. Главное, что я вас поставила перед фактом – обоих очень прошу съехать. Не прямо сейчас, но завтра.
– А если нет? – тихо интересуется Киров.
Впервые по спине бегут мурашки страха, потому что темнота, горящая в его глазах, пугает.
Глава 12
ОЛЕСЯ
Впервые за всю жизнь я жалею, что на двери спальни, которая еще совсем недавно была общей с мужем, нет запора. Сейчас бы он очень пригодился.
Перед глазами вновь вспыхивает наглый взгляд Сергея, где на дне клубится злость и упрямство, и по спине пробегает волна озноба.
Нет, я – не трус, но я боюсь.
Боюсь того, что Киров выдаст еще что-то более отвратительное, чем уже преподнес. Оказывается, он – мастер плохих сюрпризов. Измена – не предел. Нутром чую, что слова, несущие угрозу, именно
Не зря говорят, в каждой шутке содержится лишь доля шутки. Вот и последняя фраза «А если нет?» звучала однозначно пугающе.
Я не против посмеяться над своим страхом, признать себя истеричкой и выдумщицей, но лучше сделаю это позже, когда точно буду знать, что нахожусь в безопасности от него, как и наш сын.
Сын.
Еще одно разочарование в супруге. Мне было дико видеть Сергея в тот момент, когда он, получив в лицо обвинения, что по его прихоти психологически пострадал его родной ребенок, всего лишь хмыкнул.
Хмыкнул!
Он не только не посчитал нужным пойти и извиниться перед Алешкой, толком не постарался изобразить самый элементарный стыд. В его глазах не мелькнуло ничего похожего на смущение.
Абсолютно.
Холод. Пофигизм.
И что ужасно вдвойне – свекровь его тоже не осудила.
Мужчины… полигамия… естественность… отвернись и забудь… он же с тобой… радуйся, глупая… Она ненормальная?
Раньше, сравнивая Аллу Савельевну с матерью, которая обманывала меня много лет, а после в наглую шантажировала, не позволяя видеться с отцом, который якобы кинул и ее, и меня, при этом называя его самым ужасным человеком в мире, а меня – ошибкой от их связи, и не скрывая, что любить меня – слишком муторно, в отличие от моих сводных брата и сестры, я считала свекровь идеальной. Пусть порой резкой и весьма навязчивой, но готовой заботиться о сыне и никогда не демонстрировать, что он ей в тягость. Поэтому я легко закрывала глаза на перегибы в ее поведении, оправдывая поступки материнской любовью и желанием научить меня, молодую жену, уму-разуму и тому, как сделать жизнь мужа легче и приятнее.
Теперь же, без розового флера перед глазами, поведение матери Сергея видится иначе. Как непозволительно наглое и хамское, где человек совершенно спокойно нарушает все видимые и невидимые границы чужого личного пространства, вмешивается в дела, которые его не касаются, и жестко навязывает собственное «Я. Знаю. Лучше».
Вдоль спины прокатывает очередная холодная волна. Сжав кулаки и осмотревшись, прихожу к выводу, что сделала всё верно, когда не стала дожидаться финала ужина и новых попыток меня продавить, дабы плясать под их дудку, а просто сбежала с кухни.
Не маленькие, сами за собой приберут, посуду помоют, постели застелют. Я им – не обслуга. А даже если оставят на столе срач – тоже безразлично. Выкину тарелки в помойку к чертовой матери, когда они покинут мой дом.
Дом.
Вздох получается резким и со всхлипом. Мне все эти два года безумно не хватает отца, его добрых глаз, крепких рук, надежных объятий и понимающей улыбки. Мне до дрожи не хватает рядом единственного человека на свете, не считая детей, кто всегда любил меня ни за что.