Пари с будущим

Гомонов Сергей

Мужчина оглядел меня, оценивающе приостановился на распоротом рукаве комбинезона и бинте с проступавшими пятнышками крови и протянул мне руку:

— Ну, привет, что ли, герой! Рад знакомству. Я Варуна.

Предшественник

Он вгрызся в меня взглядом:

— Огонь, воздух или вода? Постой, сам разберусь!

— Вы… разбирайтесь где-нибудь за пределами моего кабинета, — деликатно напомнила Аури и вышла в коридор замыкающей, с красноречивым видом пропустив нас с Варуной вперед. — Удачного дня, вайшвы!

Едва она скрылась в секторе лифтов, Варуна снова уставился на меня:

—

Так-так-так! Эти золотые искры в глазах… сухощавость… Полнокровность — руки горячие, а кровь, скорее всего, жидкая и быстрая, так и кипит в жилах, правда? — он подмигнул. — Сдержанные движения, но упаси небо выпустить тебя на волю! Итак… огонь? Ну, конечно же, огонь!

Под его напором я даже слегка отступил, готовый зашипеть и начать уже куда-нибудь испаряться, пока не смыло. Варуна засмеялся и хлопнул меня по плечу:

— Хорошо, что огонь, хорошо. Тебе будет проще. Огня эти твари боятся куда сильнее, чем воды, так что за ребят я буду спокоен. Но сначала придется тебе подучиться. Идем, не будем терять время.

Мы вошли в свободный зал.

— Ты ведь из поморов, Агни?

Я кивнул.

— Ну да, тоже имя односоставное, хорошо развитые плечи, как у всех пловцов… Где твои близкие остались?

— На севере Средиземного. А ваши?

— А я из Трийпуры. Из той Трийпуры, — пояснил он, усмехнувшись, и сквозь прозрачный купол указал пальцем в сторону видимой сейчас отсюда половинки Земли. — У нас тут большинство работников родом из приморских городов. А ты знаешь, что Трийпуре уже многие десятки тысяч лет? Она несколько раз поднималась из воды и снова погружалась в периоды обмелений и повышения уровня океанов. Но последнее обмеление высвободило ее полностью, и ученые утверждают, что теперь это надолго. Вода, конечно, размыла в ней почти все постройки древней-древней цивилизации, но кое-что она пощадила…

— Например? — я, признаться, был слабо информирован об артефактах Трийпуры.

Варуна потянулся, разминаясь. Разговаривая со мной, он попутно отлаживал систему, включил «Тандавы» и запустил их вращаться вхолостую, в режиме прогона.

— Так, эти в норме. Ты что, и в самом деле не видел тот знаменитый еще с прошлого века снимок? Статуя из трийпурийского музея!

— Какой снимок?

Он спрыгнул с подиума ближней центрифуги и отряхнул руки:

— Танцующие мужчина и женщина — так назвали эту статую археологи. Мрамор был сильно поврежден. Ну и кое-кто отнесся к находке скептически, утверждая, что это не статуя, а вымытый морем камень, естественным образом приобретший такую вот причудливую форму… Когда ее нашли неподалеку от руин, она стояла, как зачарованная, на равнине, занесенной илом, но ничто так и не смогло похоронить ее под многотысячелетними наслоениями. Может быть, там и в самом деле присутствует какая-то, пока для нас недосягаемая, магия?

— А может, это и в самом деле не статуя? — он сумел втянуть меня в эту тему, и я уже отчетливо хотел посмотреть на эту скульптуру — почему-то информация о ней прошла мимо меня, такое со мной случается нередко: все уже давно всё знают, а я как будто в анабиозе проспал.

— Конечно, можно закрыть глаза на очертания и сочетание фигур. Природа способна и не на такое. Но на поясе мужчины очень тщательно изображен прицепленный меч в ножнах, и его форма сохранилась лучше всего. Для всех это до сих пор не разгаданная загадка. Агни, ты мне лучше расскажи, что это за история? — Варуна указал на забинтованную мою руку. — Что-то очень уж не похоже на проделки всеми нами любимых кактусообразных!

— Как

объяснила мне профессор, это асура-ятта.

— Ятта на станции?! — двинувшийся было к приборной панели, мой собеседник резко встал и развернулся.

— Да. В секторе, где я живу, мало кактусов, а вдобавок ко всему я не надел свой шлем.

— Ясненько. И ты его, значит, сжег.

— Испепелил, — хмыкнул я, поддакнув.

— Суров, суров! Ну что, давай, полезай, куда больше нравится, — Варуна развел манипуляторами, указывая на центрифуги.

— Что, так сразу?!

— А чего с ними миндальничать? Полезай-полезай, каждый техник-координатор обязан всецело испытать это на собственной шкуре. Полезай, Агни, там все просто.

Мне в который уж раз подумалось, что все они здесь с прибабахом. А если я сдуру что-нибудь тут у них сломаю? Я же толком еще не знаю все эти устройства, а от незнания можно таких дров наломать!

Центрифуга выглядела шарообразной клетью лишь снаружи. На самом деле это была сфера из совершенно прозрачного пластика, разлинованная «параллелями» и «меридианами» креплений, проводников, разъемов и сенсорных контактов. Именно эта конструкция и создавала видимость решетки.

— В центре есть пазы, ставь туда ноги! — подсказал мне мой инструктор.

Пазы я уже увидел. При воспоминании о вчерашних вращающихся девушках комок подкатил к горлу, и я с трудом сглотнул. Спина под комбинезоном взмокла.

— Теперь вставь руки в крепления над тобой и отрегулируй по своему росту их натяжение, это важно! Не дрейфь, парень, там просто так ничего не поломаешь.

Это порадовало. Поломать же себя я особенно не боялся, мне было скорее любопытно, что будет дальше.

Не прошло и минуты, как я был прочно закреплен внутри «Тандавы». Что-то со спины подсоединилось к моему обручу-сенсорнику, и я почувствовал прикосновение к сознанию. «Это я», — мгновенно пронесся сигнал, одновременно воссоздав образ Варуны.

— А если меня тут вытошнит? — на всякий случай поинтересовался я вслух. В детстве меня часто посещали приступы «морской» болезни. Смешно для помора, но ведь и проявлялась она не при качке на волнах и не при езде на наземном транспорте, а во время перелета по воздуху. С возрастом симптомы прекратились, но мало ли что.

«Ты ничего не почувствуешь», — ответил Варуна, бесцеремонно забравшийся в мое оперативное сознание.

Только после этого испытания мне стало понятно, насколько наивно я судил о процессе. Но ведь я был совершенно не знаком с принципом работы «Тандавы»!

Центрифуга тронулась с места, поплыла. Мир качнулся и полетел там, за пересечениями «параллелей» и «меридианов» прозрачного глобуса. Музыка невероятной красоты достигла моего слуха. Никогда я не слышал ничего прекрасней! Тело вдруг отозвалось и подключилось к ритму завораживающей мелодии. Я летел среди мириад светил. Музыка ускорялась, и я с восторгом ощущал, что владею своим телом как никогда прежде — оно слушалось первой же моей не проявленной мысли еще до того, как та проявляла себя, я опережал время на доли секунды. Море! Я скользил по морю на кончиках пальцев ног. Рядом стремительно ныряла стайка дельфинов, проносившиеся над ними чайки сопровождали меня в сказочном полете. Ритм торопил меня, приводя в неописуемый восторг. Кто, кто создатель этой гениальной песни?! Мантра не стихала, и, оттолкнувшись от поверхности моря, я взлетел в бирюзовое небо, закружил вместе с потоками теплого бриза. Хотелось смеяться и петь. И никогда больше не останавливаться, потому что самое главное в жизни — это Танец бытия!