Париж ночью
Шрифт:
Она схватила свою сумочку и, хлопнув дверью, выбежала из квартиры.
Игорь остался в одиночестве. У него было время осмыслить произошедшее.
«Это же надо, — грустно размышлял он, — будучи абсолютно голой, исчезнуть, раствориться в этом безумном городе, двое суток где-то пропадать, явиться без единого синяка, без единой царапины, ничего не помнить и обвинить во всем человека, который искал ее два дня и две ночи. Как же эти женщины умеют устраиваться в жизни! И вообще, как они ухитряются всегда найти выход из самого безвыходного положения?»
– Именно
– Я тебе могу еще кое-что на эту тему рассказать.
– Подожди. К женщинам мы вернемся. А я бы хотел сейчас прояснить для себя различия между «старыми» русскими и «новыми».
– Разница проста, – ответил я. – «Новые русские» – это те, кого вы во Франции называете нуворишами. Порождение дикого русского капитализма. Таких типов невозможно было представить себе при коммунистах. А чтобы ты лучше понял разницу между «старыми» и «новыми», я тебе вот что расскажу…
Наследство
В Питере я работал на документальном фильме «Мосты». Он был посвящен людям, которые когда-то потеряли друг друга, которые ищут родственников и знакомых. Съемочная группа связалась с Управлением внутренних дел, попросила познакомить нас с гражданами, обратившимися в милицию за помощью в розыске. Направляясь туда, режиссер взял меня с собой, чтобы я фотографировал анкеты. Мы приехали в знаменитое на весь город здание на Литейном 4, которое местные жители именовали не иначе как Большим домом. В этом шедевре советского конструктивизма размещались две организации — Управление внутренних дел и Управление КГБ. Поэтому дом № 4 на Литейном проспекте пользовался у горожан дурной славой. Ходил даже такой анекдот. «Почему этот дом назвали Большим?» — «Потому что с него Колыму видать».
Короче, пришли мы в отдел МВД, занимавшийся поиском пропавших людей. Молоденькая девушка-лейтенант показала нам, как пользоваться картотекой. Там люди, которые потеряли друг друга во время войны, тут — без вести пропавшие, здесь — нынешние, неизвестно, куда канувшие. После чего предоставила нам стол для работы, а сама уселась за соседний и занялась служебными делами.
Мы принялись за изучение анкет. В этот момент раздался стук в дверь, и в комнату вошел человек лет пятидесяти. Лысоватый, невзрачный, он был одет в потертый костюмчик и выцветшую рубашку. Пришедший сильно волновался, как, наверное, волновался каждый, кого вызвали в Большой дом.
Сотрудница предложила ему сесть, повертела в руках его повестку, почему-то вздохнула и спросила:
— Вы — Благонравов Николай Петрович?
— Да, — ответил гражданин.
— Ваш паспорт, пожалуйста.
Она сверила данные, вернула документ и, покопавшись в ящиках стола, достала какое-то дело:
— Николай Петрович, скажите, отца вашего звали Петр Иванович Благонравов?
— Точно так, — подтвердил посетитель.
— А
— Абсолютно точно.
— А вот сестру свою, Марию Петровну, вы не помните?
Посетитель почему-то поморщился. И через силу ответил:
— Нет.
— Но вы знаете, что у вас была старшая сестра?
— Дело в том, — замялся Благонравов, — что она пропала, когда я был совсем маленьким.
По всему было видно, что эта тема ему неприятна и он поскорее хочет ее закрыть. Но милиционерша не собиралась ничего закрывать. Она вцепилась в него мертвой хваткой:
— При каких обстоятельствах ваша сестра пропала?
Благонравов тихо заверещал, что не знает. Что давно забыл об ее существовании, и если бы ему сейчас о ней не сказали, то он бы никогда не вспомнил о родственных с ней связях.
— А вы не поддерживали с ней потом каких-нибудь отношений?
— Никогда.
Благонравов так быстро выдохнул это слово, что стало понятно — он чего-то недоговаривает.
Мы с режиссером переглянулись. Продолжая для вида разглядывать картотеку, мы напряженно ловили каждое слово из их диалога.
— Какие отношения могут быть с человеком, если я его в глаза не видел? — продолжал бухтеть Благонравов. — Что у меня может быть с ней общего? Я ее давно забыл, и вспоминать не собираюсь…
Тогда сотрудница сделала паузу и торжественным голосом сказала:
— Уважаемый Николай Петрович, у меня есть для вас важное сообщение. Дело в том, что ваша сестра Мария Петровна Благонравова объявилась.
— Передайте, что я не хочу ее видеть.
— Сделать это невозможно.
Благонравов втянул голову в плечи.
— Вы не спрашиваете почему?
— Меня это не интересует.
— И все же… Я должна вам сообщить, что сестра ваша, Мария Петровна, умерла.
Из уст Благонравова вырвался вздох облегчения. Он даже чуть было не улыбнулся. Но, почувствовав, что это будет совсем неуместно, взял себя в руки и спросил невпопад:
— Я не понял, она мертвая нашлась?
— Не совсем.
— В каком смысле?
— Послушайте, Николай Петрович, перестаньте меня путать, — почему-то возмутилась милиционерша.
— Это надолго? — спросил в ответ с тоской Благонравов и посмотрел на часы.
— Что надолго? — не врубилась она.
— Ну, эта беседа наша…
— Как пойдет разговор. — Милиционерша сделала паузу, разглядывая Благонравова в упор. Потом принялась ему растолковывать: — Ваша сестра умерла. По этому поводу мы вас и разыскиваем.
— Зачем?
— Вас что, смерть близкого человека совсем не интересует?
— Совсем.
— Ну и ну… — растерялась милиционерша.
— Да, я такой! — с вызовом произнес Благонравов.
— А где она скончалась, где жила — вас это тоже не интересует?
— Абсолютно.
— А если я вам скажу, что она жила и скончалась в Канаде?
— Слышать про это не хочу! Нет у меня никакой сестры! И не было! — взвизгнул Благонравов.
— Была!
— Не было!
Мы с режиссером еще раз переглянулись. Ну и тип этот Благонравов!