Парижский вариант

Линдз Гейл

– Это не полное поражение, – заметил Абу Ауда, настолько обиженный на судьбу, что пропустил богохульство Мавритании мимо ушей. – Мы заставили их разделиться и остановили.

– Куда они направились, Абу Ауда?

– Я не смог узнать.

– И мы, по-твоему, можем чувствовать себя в безопасности, – вскричал Мавритания, – когда эти трое вольны строить свои козни?!

– Полиция помешала нам выследить их, – ответил Абу Ауда, с трудом сдерживаясь. – Мне повезло, что я вообще ушел живым.

Мавритания снова выругался в сердцах и, услышав недовольное фырканье своего подельника,

со злости выключил телефон. Чтобы облегчить душу, он бросил еще что-то нелестное касательно религиозных убеждений Абу Ауды – мало того, что нелепых донельзя, но самому фулани отчего-то позволялось быть хитрее аспида ползучего, когда нужда пристанет!

Но важно было другое – загадочный Смит, старик-англичанин, с которым Мавритания сталкивался когда-то в пустынях западного Ирака, и бесстыдная цэрэушница оставались живы и на свободе.

Париж, Франция

Пухлолицая брюнетка, вышедшая со станции метро «Площадь Согласия» на рю де Риволи, во всем, кроме одежды, необыкновенно походила на ту неприметную особу, что преследовала Джона Смита от самого Пастеровского института. Одета она была в брючный костюм пастельных тонов, по каким безошибочно опознаются американские туристки, да и двигалась характерной торопливой походкой. Перейдя рю Руайяль, она вышла на авеню Габриэль, пробежала мимо отеля «Крийон» и свернула в ворота американского посольства. Глотая слезы, она пожаловалась клерку, что у нее дома – в Норт-Платте, в Небраске, – несчастье, ей надо срочно возвращаться, а паспорт украли…

Клерк сочувственно покивал и направил надоедливую туристку на второй этаж. Брюнетка едва не взлетела по лестнице, распахнула дверь и шлепнулась на стул напротив невысокого, широкоплечего мужчины в безупречном темно-синем костюме в полоску.

– Привет, Аарон, – бросила Рэнди, опираясь локтями о стол. Слезы ее как-то незаметно высохли.

– Ты не выходила на связь почти двое суток, – с неудовольствием заметил Аарон Айзекс, глава парижского отделения ЦРУ. – Где Мавритания?

– Пропал.

Рэнди вкратце пересказала все, случившееся с ней в Толедо и Мадриде.

– И ты раскопала это все в одиночку? Шамбор – жив, ДНК-компьютер в руках какой-то группировки, называющей себя «Щитом полумесяца»… Тогда какого черта директор ЦРУ получает эти данные из Белого дома и от армейской разведки?!

– Потому что я копала не в одиночку. Не совсем. Со мной были Джон Смит и Питер Хауэлл.

– МИ-6? Директора удар хватит.

– Ну извини! Большую часть сведений добыл Смит. Он подслушал название группы, он видел живыми Шамбора и его дочь. Говорил с ними. Шамбор сказал, что компьютер в руках «Щита полумесяца». Я разузнала только, что Мавритания у них главарем.

– Да кто такой этот Смит?

– Помнишь парня, с которым я работала в деле «Гадеса»?

– Тот самый? Мне казалось, он военврач.

– Он самый. Вообще-то он микробиолог, исследователь во ВМИИЗ США, а заодно – военный врач в звании подполковника. Военная разведка привлекла его не только из-за опыта – он один из немногих разбирается в последних разработках молекулярных микросхем.

– Ты в это веришь?

– Не

до конца. Но это неважно. Что ты мне можешь сообщить о Мавритании и охоте за ДНК-компьютером, чего я еще не знаю?

– Говоришь, когда Мавритания от тебя ушел, он направлялся от Толедо на юг?

– Да.

– Мы знаем, что он родом из Африки. Когда он работал на «Аль-Каиду» или другие группировки, то действовал из Испании или стран Магриба. И людей он терял в те годы преимущественно в Испании. Если его люди направлялись на юг, логично предположить, что в Северную Африку, особенно учитывая последний долетевший до Лэнгли слушок – одна из жен Мавритании алжирка, и в Алжире у него, похоже, есть резиденция.

– Уже что-то. Имена? Адреса?

– Покуда ничего. Наши агенты идут по следу. Если повезет, скоро что-нибудь проясним.

Рэнди кивнула:

– Как насчет террориста по имени Абу Ауда? Фулани, очень рослый, немолодой – за пятьдесят, необычные иззелена-карие глаза?

Айзекс нахмурился:

– Первый раз слышу. Запрошу Лэнгли. – Он снял трубку стоявшего на столе телефона. – Кэсси? Отправь запрос в штаб-квартиру, срочно. – Он надиктовал то немногое, что услыхал об Абу Ауде, и повесил трубку. – Хочешь узнать, что мы выяснили насчет взрыва в Пастеровском?

– Что-то новое? Черт, Аарон, так что же ты молчишь?!

Айзекс хмуро ухмыльнулся:

– Нам позвонил агент Моссада в Париже – возможно, он наткнулся на золотую жилу. В Пастеровском работал один исследователь, филиппинец. Оказалось, что его двоюродный брат пытался подложить бомбу ни больше ни меньше, как в штаб-квартиру Моссада в Тель-Авиве. Парень родом с Минданао, где окопалась банда Абу-Сайяфа из Исламского фронта освобождения моро [36] – а этот был в свое время союзником Бен Ладена и «Иман аль-Джавахири». Сам ученый, правда, давным-давно с Минданао уехал и в связях с террористами не замечался…

36

Народность на Филиппинах, преимущественно исповедующая ислам. Подвергается дискриминации со стороны католического большинства.

– Тогда почему Моссад сообщил о его родственничке вам?

– В вечер взрыва ученого не было на месте. Сказался больным. А должен был прийти, как утверждает его начальник – кстати, тяжело раненный при взрыве. Они там проводили какой-то важный опыт.

– Где же располагалась лаборатория, если начальник так пострадал?

– Прямо под логовом Шамбора. Кого не убило сразу, того покалечило.

– Моссад считает филиппинца подсадной уткой?

– Улик против него не нашлось, но я все же передал сведения в Лэнгли, и аналитики считают, что да, это след. Служба безопасности в Пастеровском не из самых лучших, но вряд ли она позволила бы беспрепятственно затащить на территорию такую бомбу совершенно посторонним людям. Особенно учитывая, что, похоже, похитили не только сопротивлявшегося Шамбора, но и прототип его машины вместе со всем оборудованием. За несколько минут до взрыва.