Парижский Вернисаж
Шрифт:
В тот момент, когда угроза гибели была неминуема, мужчина в первый раз серьезно испугался. Не за себя, сам он ничего не боялся, Мишель вспомнил о сыне. Артур бы остался круглым сиротой. Мишель принял решение вернуться домой и посвятить себя сыну.
Молодой граф рос любознательным подвижным ребенком. Он любил верховую езду, увлекался парусным спортом, еще у него были занятия боксом. Большая физическая нагрузка спровоцировала сбой в организме. Дала знать себя наследственность. Мать умерла от сердечной недостаточности. В 14 лет у Артура обнаружили порок сердца. Мальчик пролежал в больнице несколько месяцев. Бабушка и отец все время были рядом. Когда Артуру стало лучше, Мишель выехал в Россию.
Встреча прошла на Воробьевых горах. Прогуливаясь заснеженным
— Вот и все, милая моя Ольга, что я хотел вам рассказать, — подытожил Мишель. — Вы не замерзли. Дайте мне ваши руки, я согрею их.
— Мишель, а как себя чувствует ваш сын? — Ольга тихо всхлипывала, ее расстроило услышанное.
— Артура уже выписали из больницы. Он дома, приступил к занятиям спортом. Правда, под присмотром врачей. Моя мама все время с ним.
— Когда вы уезжаете домой?
— Скоро, — Мишель внимательно посмотрел на спутницу, — но я хотел бы поехать не один. Вы поедете со мной, Ольга?
— Да, — от счастья у Ольги закружилась голова. Женщина покачнулась и вспомнила, что ждет ребенка, от другого. Правда станет известной очень скоро, и этого не скроешь. Шел уже третий месяц. — Я не знаю, смогу ли я поехать вместе с вами, Мишель.
Услышав ответ, мужчина расстроился и закурил.
— Вы не хотите выходить за меня замуж. Понимаю, у меня есть взрослый сын, вам бы пришлось с ним общаться.
— Нет, нет, что вы, Мишель, как вы могли такое подумать, я очень люблю детей. Хорошо, я выйду за вас замуж, — вздохнув, решительно проговорила Ольга.
…Придя домой и оставшись наедине, Дашкова горько заплакала. Ее тронули слова признания Мишеля до глубины души. Он любил и принимал женщину какой она есть, осознавая что у нее есть свои тайны, возможно, даже разбитое сердце от любви к другому. Дашкова вспомнила, как на днях позвонила Смирнову и по телефону сказала, что ждет ребенка. Видно, новость Смирнова ошарашила, он долго молчал, а потом спросил испуганным голосом: «Ольга, ты уверена, что это мой ребенок? — А чей же еще?! — закричала Дашкова истерическим голосом. — Прости, родная, я не подумал, что могу обидеть тебя, — заглаживал вину Смирнов. — Может, имеет смысл пока подождать с детьми? — Что ты говоришь? Ты предлагаешь мне сделать аборт?» — обессиленная Дашкова упала на кровать. Она не могла больше разговаривать. Ей казалось, что она умирает.
Красновская чихвостила Смирнова под первое число. Подруги сидели в дорогом ресторане и обсуждали последние новости.
— Вот хоть убей меня, мне никогда не нравился твой Смирнов, — Валерия не унималась. Она просто не могла прийти в себя, она была в бешенстве, когда услышала, что Смирнов ответил Ольге. — Я тебе, Ольга, говорила, что оно так и будет, промурыжит и бросит. Вот гад! Вот гусь! А ты его еще все время защищала.
— Я любила его, Валерия, — грустно проговорила Ольга.
— Любила, а замуж выходишь за другого. Правда, твой Мишель не чета Смирнову. Он мужчина видный, самостоятельный, не то что некоторые.
— Да, он оказался порядочным. Ты бы, Валерия, слышала, сколько ему пришлось пережить. С ума сойти! Он когда мне рассказывал, меня мороз по коже пробирал. Мне так жаль бедного Артура.
— А ты не боишься, подруга, с мальчиком могут возникнуть осложнения.
— Какие осложнения? Врачи говорят, что пока все нормально, — не поняла Дашкова.
— Да я не о здоровье говорю, — поправила подругу Красновская. — Вдруг он не признает тебя. Все-таки, мачеха. Да еще у тебя скоро родится ребенок. У него может появиться ревность и зависть, что другому ребенку больше внимания будут уделять. Так бывает во многих семьях. У меня, знаешь, как Димка ревновал, когда Павлушка родился. Все делал наперекор. Игрушки стал ломать. В садик наотрез отказывался ходить, истерики мне в магазине закатывал. Упадет на пол и ревет ревмя. А люди все смотрят, сочувствуют. Ох, и натерпелась я тогда, хорошо, что муж тогда стал старшему сыну больше внимания уделять. Вот все и наладилось.
— Ты знаешь, оно
— Дай-то Бог, подруга, — сказала, кивая головой, Красновская. — Еще не известно как свекруха встретит. Может, она против будет. Ты же не их поля ягода, не графиня. Может, у них в роду еще живы классовые предрассудки.
— Волка бояться, в лес не ходить. А жить мне не со свекровью, а с мужем. Недаром говорят, стерпится-слюбится, — сказала Ольга и подняла бокал: — Давай, подружка, выпьем за дорожку.
— Да, все-таки жаль, что ты уезжаешь. Мы теперь реже с тобой видится будем, — Красновская эффектно поднесла бокал к губам и выпила вино до дна: — Пусть жизнь твоя будет прекрасна как это французское шампанское!
— Спасибо, Валерия, — сказала Дашкова и расплакалась от избытка чувств.
Глава 7
Разбитые мечты
Франция встретила Ольгу мокрым снегом. Сравнительно теплая зима значительно разнилась от суровой русской зимы. Тут никто не носил столько теплой одежды как в России. Многие ходили, вообще, без головных уборов. Дамы щеголяли в изысканных манто из дорогих мехов больше для красоты, чем из-за холода. Для Дашковой открывалась новая еще неизведанная глава в ее жизни. И как все еще могло обернуться, было неизвестно. Будущая супруга графа Строганова сокрыло от него маленькую тайну: что она ждет ребенка от другого.
Венчание должно было состояться через месяц в церкви Святого Николая. А пока Ольга вживалась в роль хозяйки большого дома. Роскошь богатого дома-дворца потрясла ее. Богатое убранство комнат, старинные картины, антикварная мебель, столовые приборы из золота и серебра. Сам особняк, выполненный в стиле позднего барокко. Все говорило об изысканном вкусе владельцев особняка и их огромном достатке. Честно говоря, Ольга оказалась к этому не готова. Она, конечно же, привыкла дома к дорогим подаркам от знатных поклонников. Но мышление двухкомнатной квартиры, в которой она жила вместе с мамой, трудно было изменить моментально. Ее отец, инженер, как многие инженеры страны имел средний достаток. По-началу, она чувствовала себя неуютно в огромных залах, хрустальные люстры которых, казалось, нависали над ней. Размеры зеркал казались устрашающе великими, многие залы напоминали фойе оперных театров. Но это было еще полбеды, главный конфуз был в том, что цивилизованная европейски образованная женщина, прекрасный работник и прочее, абсолютно не знала, как управлять огромным домом. Дашкова не знала как рассчитаться с прислугой, какое задание с утра дать поварам и садовнику. От этого она более смущалась и чувствовала себя не комфортно. Ее мучения продолжались до тех пор, пока из Швейцарии с отдыха не вернулись свекровь и сын Мишеля. Доктора порекомендовали Артуру почаще выезжать в Швейцарию, там были лучшие клиники и врачи.
Мать Мишеля оказалась статной старухой с величавой осанкой и выражением лица «королева в изгнании». Елена Петровна гордилась своими старинными корнями и неустанно об этом повторяла. Все первое знакомство, которое прошло во время праздничного ужина, Елена Петровна посвятила родословной графов Строгановых. Она все сокрушалась, что столь знаменитый род, сделавший так много для России, сейчас незаслуженно забыт.
— А, ведь, графы Строгановы были дипломатами и служили интересам России на протяжении многих лет. Один наш предок увлекался коллекционированием картин. У него была одна из лучших картинных галерей. То, что вы, Ольга, увидите у нас в доме, это только малая часть картин. В прочем, что сейчас об этом говорить. Ах, милая девочка, вы многого не знаете, в ваших вузах историю аристократических семей не преподавали. Тогда это было не модно, — сказала будущая свекровь и любознательно посмотрела на Дашкову. — Чем вы занимаетесь, барышня?