Парижский Вернисаж
Шрифт:
В запасе еще оставалось время, Ольга решила совершить небольшую экскурсию по городу. Ее отель располагался неподалеку от Латинского квартала. Латинский квартал был знаменит своими узкими старинными улочками, бистро, книжными лавками и уютными кафе. Когда-то здесь селились студенты, которые учились в Сорбонне и других учебных заведениях, расположенных поблизости. Но в наши дни Латинский квартал стал излюбленным местом туристов. Из-за этого квартирная плата сильно поднялась и лишь немногие современные студенты теперь могут позволить себе жить в этом районе. Но зато гулять здесь могут все, особенно излюбленным местом для прогулок является Люксембургский сад — бывший королевский дворцовый парк. Здесь можно пройтись по тенистым аллеям или прокатиться
Зимой в Люксембургском саду гораздо меньше посетителей. Вот и сегодня легкий морозец разогнал желающих прогуляться по саду, немногочисленные туристы, на ходу, слегка озябшие от холода, в спешке знакомились с жемчужиной Парижа. Ольга слегка поежилась от холода и подняла меховый воротник пальто, пронзительный ветер продувал насквозь, было неуютно и тоскливо посреди скучающего, дремлющего зимнего сада. Хотелось поскорее спрятаться в теплом помещении. На душе было также тоскливо и одиноко. Ольга вспомнила строки из песни Джо Дассена:
Еще один день без любви,
Еще один день моей жизни…
Люксембургский сад постарел.
Он ли это? Я ли это? Я не знаю…
Еще один день без любви,
Еще один день жизни…
Дождливый день, который уходит,
Дождливый день вдали от тебя…
Я тебе говорил, что тебя люблю,
И верил в то, что это правда…
Ты была для меня всем, и все закончилось,
Ты ушла, и ты повсюду…
Грустные слова песни навевали меланхолию. Вдруг пошел мелкий снежок, ровным белым ковром он ложился на землю, украшая сад и придавая ему праздничный вид. Ольга с восхищением смотрела на преобразившуюся природу. Тут к ней обратился седовласый мужчина почтенных лет. Он одиноко сидел на скамейке, в руках он держал свернутую газету. По виду он был местный, он никуда не торопился и явно скучал. Видно было он уже давно прочитал свежий номер газеты, но все же не уходил из парка.
— Вы любите снег? Я тоже… — сказал мужчина.
— Да я люблю снег, — ответила Ольга.
— Белый снег все преображает вокруг. К сожалению, он не часто у нас бывает. У меня на родине снега выпадает много.
— Вы не парижанин? — удивилась Ольга.
— Я приезжий, живу в Париже уже несколько лет. Вроде бы привык уже, но ностальгия, знаете, такая штука… Даже если быт устроен и все нормально, все равно иногда сердце ноет от тоски. Не знаю, поймете ли вы меня.
— Я вас понимаю…
— Вот все стремятся в Париж, увидеть Эйфелеву башню, Мулен Руж, Латинский квартал, Монмартр, попасть в Лувр и в другие музеи. В последние десятилетия Париж стал фетишем, каким-то туристическим бумом. А по мне, Париж — современный урбанизированный город, похожий на другие города мира, с такой же суетой, обилием населения, транспорта, рекламы и прочих даров цивилизации.
— Странно, вы рассуждаете совсем не по современному. Ведь, в ходу даже пословица ходит — увидеть Париж и умереть.
— Стар я уже для того, чтобы быть современным, — грустно улыбнулся мужчина. — И к тому же, мучает ностальгия. Порой малый городишко или деревня на родине кажутся лучше крупного современного европейского города, — мужчина замолчал. Затем задумчиво окинул взглядом парк и сказал: — Здесь я нашел островок уединения и отдушины от современного шумного мегаполиса.
— И часто вы сюда приходите?
— Каждый день, в любую погоду… Знаете, осенью и зимой мне даже больше нравится здесь отдыхать, меньше людей и суеты. Иногда мне нравится наблюдать за прохожими. Люди все разные… Вы были так грустны и так задумчивы, я решил отвлечь вас от грустных дум.
— Благодарю вас, — вежливо сказала Ольга и остановилась в нерешительности, не зная
— Это меланхолия… — понимающе кивнул незнакомец.
— Но ведь я совсем не давно приехала… прошло совсем мало времени, чтобы грустить.
— Это не важно, сколько времени прошло. Это просто тоска по родине…
Ольга посмотрела на часы и спохватилась, что может опоздать на открытие выставки художников, она вежливо извинилась перед собеседником и поторопилась к выходу.
В великолепном вечернем платье, от дизайнера Ив Сен Лоран, на умопомрачительной шпильке Дашкова переступила порог здания, где экспонировалась выставка русских художников. Здесь собрался весь бомонд. Художники, литераторы, артисты, меценаты, прекрасные дамы. Вышколенные официанты в парадных ливреях разносили среди гостей подносы, на которых были уставлены бокалы с шампанским.
Ольга никого не знала среди приглашенных. «Это хорошо, что я никого тут не знаю, — подумала про себя женщина, — не придется тратить время на праздные разговоры. Сейчас быстро оббегу выставку и уйду». Взяв бокал с шампанским, она плавно заскользила среди публики, подолгу останавливаясь напротив понравившихся картин. Все художники, которые привезли свои работы, были выпускниками художественной академии. Во всех полотнах чувствовался класс. Богатство цветовой гаммы, яркость палитры. И только выбор сюжетов и тематики разнился, у каждого автора он был своим, индивидуальным. Здесь были представлены и иконописное искусство, и работы мастеров палеха, натюрморты и пейзажи. И все же, особый интерес у публики вызывала портретная живопись. Всех интересовал образ современного русского человека, будь то доярка, или известный политик, рабочий у станка или древний старик, лицо которого было испещрено от времени морщинами. Несколько портретов изображали современных русских красавиц. Русские женщины уже давно не носили высоких париков и кокошников, как в былые времена. Сарафаны и летники стали достоянием известных дизайнеров, отобразивших русский фольклор в своих знаменитых на весь мир коллекциях. И все же, было что-то неуловимое в облике русских женщин, что отличало их от других народов, вошедшее в мировой лексикон как загадочная русская душа. Чуточку печальный взгляд, полуулыбка, загадочный облик всей фигуры. Женщина с портрета представала сильной и своенравной, и в то же время, слабой и не защищенной, чуточку не уверенной в себе.
Смирнов чувствовал себя именинником, его работы имели колоссальный успех.
Он знал, что вернется на родину знаменитым на весь мир художником. Возле его полотен больше всего толпилось народу. На суд зрителей он представил женские портреты, и не прогадал.
Дашкова оглянулась. Она почувствовала чей-то взгляд. Ее рассматривал солидный мужчина в смокинге. На вид ему было лет пятьдесят, не более. Седая шевелюра зачесана назад, на носу очки в золотой оправе. Он с интересом присматривался к даме, что стояла рядом. Прекрасное вечернее платье ниспадало в пол, черный цвет так оттенял матовую белизну кожи. Золотистые волосы собраны в высокую прическу. Только несколько прядей локонами ниспадают на шею.
— Простите, — заговорил первым незнакомец, — что я так неприлично рассматриваю вас, сударыня. Но мне кажется, это вы изображены на портрете.
— На каком портрете? — очнулась от раздумий Дашкова.
— На этом. Он же перед вами! Мне кажется, эта дама с распущенными светлыми волосами в белоснежном платье — вы.
Ольга подошла поближе и увидела свое отражение. Да, это, действительно, была нарисована она. Этот портрет нельзя было забыть. С ним было столько связано воспоминаний, счастливых мгновений ее жизни. Глаза искрятся, сразу видно, что женщина влюблена и… любима. Как давно это было, и кажется, не со мной.