Парижский Вернисаж
Шрифт:
— Я все это уже знаю, — нетерпеливо перебил говорившего граф Строганов. — А потом, потом куда направилась мадемуазель Дашкова?
— Подождите, сейчас я посмотрю в регистрационный журнал. — Хотя, вы наверно, должны знать, что мы не интересуемся делами наших клиентов. Это их личное дело! Да, так я и думал! Здесь ничего не значится.
— Господин администратор, я подам на вас в суд, — уже орал в трубку Строганов. — Моя невеста пропала, а вы и ваши сотрудники не знают, куда она делась.
— Извините, месье Строганов, нас, если мы в чем-то виноваты. Сейчас я позову к телефону нашего водителя. Анри Клод подвозил вашу невесту.
— Я
— Вы — Анри Клод?
— Да, месье.
— Вы подвозили мою будущую жену?
— Да.
— Дело в том, что мадемуазель Дашкова пропала. Она не вернулась домой из Парижа. И никто не знает, где она.
— Месье, вы обращались в полицию?
— Я не собираюсь туда идти. Вы можете мне ответить, Анри, куда вы отвозили мою невесту?
— 19 января мадемуазель Дашкова посетила несколько модных магазинов, затем она поехала на выставку художников. А 20 января я отвез женщину в аэропорт.
— Куда?
— В аэропорт Орли, месье.
— Значит, она улетела?
— Выходит, так.
— А куда она улетела?
— Я не знаю, месье, — вежливо ответил Анри.
Мишель понимал, что больше от водителя ничего не добьется, и бросил трубку.
За обедом он был мрачнее тучи.
— Мишель, почему ты молчишь? — спросила его мать. — Ты звонил в Париж? Ты узнал что-нибудь про Ольгу?
— Папа, а может Ольга уехала путешествовать? — предположил Артур.
— Я еще не знаю, где она, — устало ответил Мишель. — Ему было стыдно и больно признаваться, что его просто бросили?
— Господи, что же мы скажем гостям, священнику, который должен вас венчать? — всплеснула руками Елена Петровна.
— Свадьбу нужно отменить! — решительно сказал Мишель и решительно вышел из комнаты, на ходу опрокинув стул.
— Что это с ним? — удивилась мать.
— Бабушка, просто папа очень нервничает, — сказал Артур.
— Он что-то знает, а нам не говорит, — догадалась Елена Петровна. — Боже, я представляю, какой скандал будет вокруг этой истории. Журналисты поднимут такую шумиху! Еще бы сенсация! Графа Строганова бросила невеста. Хорошо еще, что Ольга убежала не от алтаря. Тогда б от стыда я вообще б не знала, куда деваться.
— Ба, а может, все еще обойдется? — мальчик с надеждой посмотрел на бабушку. — Ведь, Ольга она хорошая, она не могла так поступить с папой.
— Не знаю, Артур, что говорить. Возможно, она убегала от самой себя, — тут только Елена Петровна вспомнила все недомогания невестки, ее бледный вид, и подумала, что надо немедленно позвонить семейному врачу.
— Какие вы, взрослые, все-таки странные, — сказал Артур и встал из-за стола. Обед закончился.
Мальчик пошел в свою комнату. Ему не давала покоя одна мысль. Он упрекал себя в том, что мачеха сбежала от того, что Артур был с ней не приветлив. Что подав дикого, необъезженного, жеребца, чуть не погубил Ольгу. Мальчик вспомнил, как вначале невзлюбил мачеху, как чинил ей всякие козни. Как подал ей в руки большой букет алых роз с шипами. Колючки безжалостно впились в руку Ольги. Женщина скривилась от боли, не вскрикнув даже, потому что рядом стоял Мишель. В следующий раз мальчик запустил в комнату ненавистной мачехи ужа. Все ужасно всполошились, думали, что в дом залезла змея. Ольга испугалась больше всех, она увидела ужа и начала безумно кричать: «Змея! Змея!» Пришел садовник, схватил непрошеного гостя за шкирку и выкинул ужа в сад. Тогда
— Папа, к тебе можно? — мальчик несмело заглянул в открытую дверь. Кабинет освещался слабым светом, исходившим от лампы с абажуром, что стояла на столе.
— Чего тебе, Артур? — отец был неприветлив. Мужчина сидел в кресле, рядом на журнальном столике стояла открытая бутылка коньяка. В руках Мишель держал полупустой бокал. Густые капли коньяка медленно сползали по стенкам бокала на дно.
— Папа, я знаю, почему Ольга бросила нас.
— Ты знаешь? Почему, Артур? — граф отставил бокал с коньяком в сторону.
— Папа, это я тогда подбросил ужа в ее спальню, — сказал мальчик и виновато опустил голову вниз.
— Ты?!
— Я. Еще я подал Ольге необъезженного коня. Тогда я раньше нее пришел на конюшню, отправил конюха домой, а потом вывел оседланного Сокола и сказал, что Веточка заболела.
— Боже, ты? Артур, как ты мог! Вроде бы мы тебя хорошо воспитывали.
— Я не хотел, чтобы Ольга становилась твоей женой, и моей мачехой. Я не хотел, чтобы место мамы кто-то занимал! — упрямо топнул ногой Артур.
— Сын мой, но маму уже не вернешь.
— Я знаю, — заплакал мальчик.
— Не плачь, Артур. Мы будем все вместе жить как и раньше. Ты, я и бабушка.
— И… Ольга.
— Она не вернется. Она улетела в Москву.
— Улетела? Почему же нам ничего не сказала?
— Наверное, очень торопилась.
В коридоре послышались чьи-то шаги. В кабинет влетел взволнованный доктор.
— Добрый вечер, месье Мишель. Как хорошо, что я вас застал. Мне нужно вам что-то сказать.
— Артур, оставь нас, пожалуйста, наедине.
— Хорошо, папа, — покорно сказал мальчик и вышел из кабинета. От сердца у него отлегло. Главное, что отец не держал на него зла.
Граф Строганов удивленно посмотрел на вошедшего. На циферблате старинных напольных часов стрелка показывала 23.00.
— Что привело вас, доктор, к нам в столь поздний час? Прошу вас садитесь в это кресло. Доктор грузно опустился в кожаное кресло, стоявшее рядом с журнальным столиком. Мужчина достал из кармана носовой платок и отер вспотевшее лицо.
— Извините, я очень торопился. Я человек не молодой и любые поспешные движения вызывают у меня одышку, — сказал доктор. — Я поспешил к вам, как только узнал последние новости. Мне позвонила мадам Строганова и рассказала, что свадьба отменена. Дело в том, что я знаю тайну вашей невесты.