Парижский Вернисаж
Шрифт:
— Честно говоря, я не знаю такой певицы. Но я все равно приду, — машинально говорила Дашкова. Она не отрывала глаз от англичанина. Он дурачился и делал вид, что шутливо догоняет свою спутницу. Подруга, также как и Ольга, плохо стояла на лыжах. Она изо всех сил старалась оторваться от преследователя, от этого англичанка казалась еще смешней. Она нелепо размахивала палками, нервно оглядывалась назад. Вот ноги у нее разъехались, и она упала в снег.
— Вот чудачка, — улыбнулся майор. — Стала на лыжи, а сама и держаться-то совсем не умеет. Дашкова это сама видела, но почему-то ей было не смешно. Она видела, как англичанин
* * *
Дашкова нервничала как школьница, собираясь вечером в ресторан. Оделась и скептически оглядела себя в зеркале.
— Да, наверное, я разучилась быть леди, — женщина неодобрительно повела плечами. — Что ни говори, а работа свой отпечаток накладывает. Все время в спешке, в погоне за сенсацией. К тому же приходится много ходить. Вот и привыкла к джинсам и свитерам. Совсем разучилась платья носить. Зря все это затеяла Валерия. Говорит, бери вечерние платья в пансионат. Пригодятся! Может встретишь кого подходящего. — Ольга вспомнила военного и улыбнулась. Подумала, что теперь и у нее будет какое-нибудь любовное приключение. А то бы так и уехала, не дав повода для сплетен.
Женщина еще раз осмотрела свой прикид и вздохнула. Она поняла, что не работа в газете разучила ее одеваться. Шарма у Ольги было, хоть отбавляй. Длинное черное платье было очень элегантным, пошитое на французский манер. Высокий ворот закрывал шею. На руках длинные перчатки в тон платью. На спине небольшой вырез. Дело было в том, что сквозь тонкую ткань выступал живот. Будущий ребенок уже вполне обозначил свои контуры. Тогда женщина решила дополнить туалет шелковым палантином. Ольга свободно накинула на плечи накидку и согнула руки в локтях. Выходило неплохо. Палантин придал ее образу элегантности и романтичности. Легкая ткань изящно облегала женскую фигуру в области талии и скрывала очертания живота. Концы накидки свободно ниспадали вниз и шевелились от малейшего движения. Женщина накинула норковую шубу и спустилась вниз.
Ольга как всегда опоздала. Она вышла из такси и сразу же увидела своего кавалера. Бедный майор уже замерз на морозе, ожидая у входа свою даму. Но военная выправка и гордость не позволяли Вадиму показать Ольге, что он замерз. Мужчина только поеживался от мороза, уши, выглядывающие из-под фуражки, совсем посинели. Увидев объект вожделения, майор тут же кинулся к нему навстречу. Широко разведя руки в знак приветствия, Вадим сказал:
— Оленька, я уже заждался. Вы так прекрасны. Я готов ждать вас целую вечность.
— Извините, Вадим, я немного опоздала. Вы совсем замерзли. Не надо было меня ждать на улице. Зашли бы в вестибюль погреться, — говорила Ольга виноватым голосом.
— Пустяки! Я на седьмом небе от счастья, что увидел вас, Оленька. Проходите, пожалуйста, —
В зале ресторана было жарко натоплено. Здесь было настоящее лето. Интерьер, действительно, был шикарный. Вадим оказался прав, расхваливая его. Зеркала, картины, на блестящем французском потолке перевернуто отражались столики. На каждом стояла небольшая лампа с абажуром, создавая интимный свет. Но главным украшением были цветы. Их здесь было великое множество. Они создавали атмосферу сада. Цветы стояли в вазах на столах, свисали с кашпо со стен, украшали подоконники. Огромные пальмы стояли в углах зала, чтобы не мешать посетителям.
— Наверное, хозяйка этого ресторана женщина, — сказала восхищенно Ольга.
— Откуда вы знаете? Это, действительно, так, — подтвердил майор.
— Вокруг столько цветов! Они так прекрасны. Но больше всего мне нравятся азалии. Здесь так много различных сортов. Цветы с малиновыми, белыми, розовыми лепестками. Просто оранжерея!
— Вы восхищаетесь этими цветами, сударыня. А, между прочим, эти цветы необычные. Они были вывезены в 1945 году из Японии русскими в качестве трофея, — тоном знатока говорил майор.
— Вы шутите, Вадим.
— Нисколько! Вы думаете, Ольга, что военные — грубые солдафоны, которым только дай пострелять из пушек. Отнюдь. Европа обязана военным, которые подарили миру азалии. Сейчас этот цветок любимое растение селекционеров всего мира. Выведены десятки различных сортов. Цветки некоторых достигают восемь сантиметров в диаметре. И в цветении азалия рекордсмен, как и орхидея цветет целый месяц. Ну, так вот, а в Японии азалия считалась цветком избранных, ее можно было встретить только в садах вельмож.
— Удивительно, я столько сегодня узнала. А вы необычный человек, Вадим, — сказала Ольга и с интересом посмотрела на майора. В военной форме он был хорош! Парадный сюртук подчеркивал достоинства мускулистой фигуры. Ремень безжалостно впивался в подтянутый живот. Из-под густых черных бровей на собеседницу смотрели живые глаза. Ольга смутилась под натиском его глаз и задала бестактный вопрос:
— Скажите, майор, а почему вы приехали в пансионат отдыхать один?
Военный не спешил с ответом, видно, говорить ему на эту тему было не приятно:
— Дело в том, что я вдовец. Моя жена умерла недавно. Мы с ней хорошо жили.
— Ой, простите меня, пожалуйста, я не хотела причинить вам боль.
— Пустое. Вы, наверное, думали, что я ловелас, который ищет развлечений на стороне от семьи.
— Нет, я так не думала.
— Да ладно, вижу, что думали. По глазам вижу. Вы не умеете лгать, Ольга. Вам, наверное, трудно в вашей профессии. Вы не циник.
— Да, откуда вы знаете? — удивилась женщина. — Странно, обычно я как журналист смущаю всех своими вопросами. А сегодня — наоборот.
— Я рад, что корка льда растаяла между нами, — по-доброму, улыбнулся майор. — Я видел, что вас тяготит мое общество.
— Нет, что вы, вам показалась, — услышав правду, Ольга смутилась и поспешила взять бокал в руки, чтобы скрыть смущение.
— Давайте выпьем за вас, Ольга! — майор торжественно произнес тост. — Вы прекрасны! Я никогда не встречал такой женщины.
— Вы очень любезны, Вадим, — сказала Ольга и пригубила вино.
— Почему вы так мало пьете? Это прекрасное вино.