Парижское приключение
Шрифт:
— И как я могла так ужасно оплошать? — в отчаянии прошептала она.
Барри истолковал ее уныние по-своему и решил проявить великодушие.
— Забудь о нем, — добродушно сказал он. — Теперь, Рин, с тобой все будет в порядке, потому что с сегодняшнего дня я буду заботиться о тебе. Похоже, что ты сама плохо с этим справляешься!
Ну что ж, она ничего не может поделать с кольцом Леона, пока не вернется в Париж. Между тем, мысль о том, что после всех этих ударов судьбы о ней будет кто-то заботиться, порадовала ее.
— Ты хороший парень, Барри, — сказала она ему, — и ты всегда был таким. За мной, действительно, нужно присматривать. Кажется, я здорово запуталась.
— Так и происходит со всеми девушками, — важно заметил Барри. — Только обычно они в этом не признаются.
Появление Барри привело в восторг Джанин, она решила, что таким образом все проблемы Рени решаются. Она рассудила, что раз уж они когда-то были обручены, то им удастся преодолеть все разногласия, какими бы они ни были, и Рени забудет о своей нелепой любви к Себастьену. Ее родителям тоже понравился Барри, а они понравились ему, и Барри порадовался про себя, что у Рени появились такие солидные, здравомыслящие друзья. Рени понимала, чего от нее ждут ее друзья, но сомневалась, смогут ли они с Барри вернуться к тому, что было между ними до ее отъезда в Париж. Они с Барри всегда были добрыми друзьями, и ее сейчас тронула его готовность все забыть и простить. Она не верила, что сможет когда-нибудь вновь полюбить, но Барри и не требовал от нее того страстного чувства, которое она испытывала к Леону. Зато, благодаря ему, у нее будут дети и свой дом, и жизнь не будет казаться такой пустой.
Синклеры твердили, что раз уж Барри добрался до Швейцарии, то прежде чем уехать, он должен посмотреть эту страну, и он не возражал против того, чтобы положиться в этом на них и пробыть здесь до конца отпуска Рени. Джанин, которая спокойно могла путешествовать все то время, пока салон будет закрыт, собиралась поехать с родителями дальше и звала с собой Рени, но та отказалась. Рени решила, что должна поехать домой, да и у Барри это не вызывало сомнений. А пока они жили здесь, в Люцерне, у них было множество экскурсий, в которых участвовал и Барри.
Они побывали на вершинах Риджи и Пилата, поднявшись туда на фуникулере, хотя Барри и предлагал вскарабкаться пешком. Переплыв на моторной лодке озеро Трех ущелий, они целый день провели на горе Святого Готхарда, где так хорошо знакомый им тихий Реус показал свой настоящий нрав, когда они с Моста дьявола смотрели на бурные пенящиеся потоки, совсем не похожие на ту спокойную речку, что омывала набережные Люцерна: здесь она с грохотом и множеством брызг низвергалась в глубокое ущелье. Они дважды путешествовали через сосновый лес до отеля «Санниберг», откуда открывался восхитительный вид на раскинувшееся внизу озеро и его притоки.
— Цвета потрясающие, прямо как на картинке! — отметил Барри.
— Это похоже на волшебную страну, — Рени была настроена более поэтически.
Постепенно она заново привыкала к Барри. Он никогда не показывал своих чувств, да она и не ждала от него никаких проявлений любви. Он относился к ней как брат, и ее это всегда устраивало. Но сейчас, когда бархатные сумерки спускались на горы, и под серебристым фейерверком звезд стелился по лугам дурманящий запах роз, когда все вокруг было напоено поэзией, она вдруг с тоской подумала о том, что все было бы совсем по-другому, если бы в этот момент рядом с ней был мужчина, которого она любит. В такие минуты Барри чувствовал, что она погружается в столь ненавистные ему воспоминания, но ему хватало благоразумия оставаться спокойным — он уверял себя, что все будет хорошо, когда она вновь окажется дома.
Они договорились, что полетят в Париж из ближайшего же аэропорта. Рени заберет свои вещи, и оттуда они сначала поездом, а потом паромом доберутся до Англии; они рассчитывали, что на дорогу у них уйдет не больше одного дня. Синклеры расставались с ними очень неохотно, продолжая уговаривать их побыть здесь еще немного. Но Барри был по горло сыт горами, и ему нужно было возвращаться на работу.
Рени возвращалась в Париж совершенно обновленной.
Пусть сердце еще болело, а чувство утраты не отпускало ее, но она смирилась. Она решила смотреть вперед, а не оглядываться назад, решила думать об их общем с Барри будущем. Когда они прибыли в Париж, Барри решил, что не поедет с Рени, а воспользуется случаем и осмотрит город, так как вряд ли ему когда-нибудь еще раз удастся побывать здесь. Рени рассталась с ним на площади Согласия, условившись встретиться на Северном вокзале, чтобы сесть в поезд на Булонь.
— Смотри не потеряйся, а то опоздаешь на поезд, — предупредил он Рени. — Сегодня вечером мне нужно быть в Англии.
— Думаю, что это ты скорее можешь потеряться, — возразила она, — но не волнуйся, я буду вовремя.
Мадам Дюбонне бурно приветствовала ее, но ужаснулась, когда узнала, что Рени больше не вернется в салон.
— Но вы имели такой успех! — воскликнула она.
— К сожалению, это не помогло мне продлить разрешение на работу во Франции, — отвечала ей Рени.
Мадам считала, что следует обратиться к Президенту. Он должен знать, какую потерю в лице Рени понесет Франция.
— Месье Себастьен будет страшно огорчен! — заявила она. — Он приезжал сюда спрашивать о вас, но я могла ему сказать только, что вы поехали путешествовать. Но я не знала куда. — Ее круглые глаза с укором смотрели на Рени.
Итак, Леон разыскивал ее! Рени, не задумываясь, соврала, что, вероятно, письмо, оставленное для него Джанин, где-то затерялось, и поспешила скрыться в своей комнате. Ей не хотелось говорить о Леоне. Она так торопилась, что, бегом поднимаясь по лестнице, не заметила хитрый взгляд мадам Дюбонне. Эта добрая леди всегда догадывалась, что Леона и его любимую манекенщицу связывает tendresse [48] , и сейчас она поняла, что между ними случилась размолвка. Она решила сделать все, что в ее силах, чтобы уладить их отношения.
48
Нежность; здесь — нежные чувства (франц.).
Во время разговора с мадам Дюбонне Рени вспомнила про кольцо Леона, и сейчас беспокойно обыскивала свой большой чемодан. Коробка оказалась на месте. У нее нет времени, чтобы отправить ее по почте здесь, в Париже, так что придется отложить это до дома. Но тут ей пришло в голову, что с кольцом у нее могут возникнуть осложнения на таможне, и она, развернув, переложила его в свою сумочку. Она наденет его перед таможней, а Барри не заметит его под перчаткой.
Вошел Анри, чтобы забрать багаж, и она попросила его вызвать такси. Мадам Дюбонне оплакивала ее поспешный отъезд.
— Мадемуазель, вы уезжаете навсегда… Может быть, мы немного поболтаем? Не желаете чашку чая?
Рени объяснила, что ей нужно ехать через весь Париж, а она боится опоздать к поезду.
— Извините, мадам. Может, мы когда-нибудь и увидимся. Она знала, что этого не произойдет никогда.
Когда подъехало такси, Рени, стоя на ступеньках дома, увидела в конце улицы две маленькие фигурки. Семейство Рино до сих пор не уехало в Ла Боль. Колетт сразу же заметила Рени, как только та вышла из дома.