Парижское приключение
Шрифт:
— Просто нет времени писать длинные письма. Ау меня все хорошо, — поспешно добавила она. — Пойдем на террасу, поболтаем и выпьем чего-нибудь.
Она направилась через холл к широкой террасе, вмещавшей в себя несколько столиков со стульями. Барри последовал за ней. Он был одет в серые фланелевые спортивные брюки и куртку, и в нем сразу можно было узнать англичанина.
Они сели за стол. Снизу неслось тихое журчание реки, на другой стороне ее зажигались уличные огни, расцвечивая своим золотом синеву сумерек. Подошел официант и, включив на их столе лампу под красным
— Ну что, возьмем «Перно»? — озорно сказала Рени.
— Упаси Бог! Он слишком приторный. Я бы выпил сидра или пива.
Она посоветовала ему лагер [47] , а для себя выбрала легкий херес, пока Барри неловко отсчитывал незнакомые купюры.
Потягивая пиво, он критически поглядывал на нее поверх пены.
— Не сказал бы, что отпуск пошел тебе на пользу, — грубовато произнес он. — Ты выглядишь как пушинка, кажется, что тебя вот-вот сдует ветром. Что, совсем вымоталась на этой чертовой работе?
47
Легкое немецкое пиво.
Она отвела глаза и, глядя на реку, ответила:
— В Париже было очень жарко.
— Да уж, это не Северный полюс, — заметил Барри. Он рассказал ей, что миссис Сван с каждым ее письмом все больше беспокоится. Интуитивно она чувствует, что у Рени что-то не в порядке, и она не очень одобряет этот отпуск в компании незнакомых людей, поэтому она и попросила его съездить посмотреть, что происходит, и, может быть, даже привезти Рени домой. Это все, что Рени поняла из его сбивчивых объяснений. Барри сказал, что остановился в каком-то отеле недалеко от озера.
— Конечно, не в таком шикарном, как этот. — Он обвел глазами элегантную обстановку «Пилата». — Но там чисто и, слава Богу, все говорят по-английски.
— Это нормально, тут вес зависят от туристов, — сказала Рени.
— Н-да. — Он нерешительно посмотрел на нее. Красный свет лампы падал на ее бледное лицо, и она казалась ему бесконечно далекой. Сделав над собой усилие, он произнес:
— Рин, мне хотелось тебя увидеть, несмотря ни на что.
— Правда? Приятно слышать.
Неужели она смеется над ним? Он заметно напрягся.
— О, только не надо шутить, пожалуйста, — раздраженно сказал он. — Не можешь ведь ты и в самом деле думать, что у меня было что-то серьезное с Салли.
— А разве нет? — она помнила, какую боль он причинил ей тогда, и не хотела сейчас помогать ему.
— Конечно, нет. Я уже несколько месяцев не видел ее. Мы только один раз сходили с ней куда-то, потому что я злился на тебя из-за того француза.
— Пожалуйста, не надо! — быстро перебила она его. — Я все понимаю.
Вопросительно глядя на нее, он глотнул пива. Он выбрался в Швейцарию, так как решил восстановить их прежние отношения, но иначе, на своих условиях. Рени должна немедленно оставить эту работу, которую он просто ненавидит, а она почему-то так настойчиво цепляется за нее. Если она в расстроенных чувствах, как думает
— Я никогда не был высокого мнения о лягушатниках. Признайся, он обманул тебя?
Рени ничего не ответила, она сидела, уставившись на поверхность стола, и выглядела бесконечно несчастной. В Барри вдруг пробудилось благородство, он почувствовал себя рыцарем, решив, что француз поступил с ней по-скотски. Готовясь к встрече с Рени, он говорил себе, что простит ей все и будет опять с ней, если она смирит свою гордыню, но сейчас он неожиданно испытал прилив нежности, и вся его самоуверенность исчезла.
— Что бы ни случилось между вами, меня это не касается, — сказал он. — Давай все забудем. Давай начнем сначала.
Рени вздрогнула и подняла глаза. Она не ожидала такого великодушия с его стороны, хотя и предполагала, что он захочет помириться с ней. Она смотрела на него — все то же честное лицо, светлые волосы, ярко-голубые глаза — такие непохожие на… Слава Богу, что он непохож на… Он никогда не будет напоминать ей Леона. Охваченная сомнениями, она сказала:
— Барри, дорогой, хорошо, что ты приехал, но я не могу тебе ничего обещать. Я не знаю, что со мной будет, когда я приеду домой, — у меня так много всего произошло. Я… я уже не та, которую ты знал.
— Да нет, в глубине души ты все та же, — весело сказал Барри, уверенный в том, что, когда она вернется в Англию, она опять станет прежней Рени, той, к которой он привык. — Просто у тебя была полоса невезения, вот и все. Когда ты вновь окажешься в Вудлее, все происшедшее покажется тебе дурным сном.
Да, это был сон, но не такой уж и дурной. Она слабо улыбнулась.
— Жаль, что ты мне не брат, — вдруг сказала она.
— Не брат, и не хочу быть им, — резко ответил он, обиженный тем, что она не дала ему прямого ответа. Он снова посмотрел на ее руку. — Что случилось с моим кольцом?
Рени вспыхнула и прикрыл а левую руку другой рукой. Воспоминание о том вечере в Фонтенбло больно кольнуло ее.
— Я… потеряла его.
Барри неодобрительно фыркнул:
— Ты очень беспечна. Оно стоит денег.
Она снова улыбнулась — Барри был в своем репертуаре.
— На меня тогда нашло какое-то затмение, — заговорила было Рени, но тут же улыбка сошла с ее лица, сменившись испугом. Она неожиданно вспомнила, что так и не вернула Леону его еще более дорогое кольцо, так как в предотъездной спешке напрочь забыла о нем. Сейчас Рени даже не могла точно сказать, где оно лежит. Она смутно помнила, что вроде бы клала его в карман своего большого чемодана, чтобы не потерять. Чемодан ждет ее в пансионе.