Парк-авеню 79
Шрифт:
Родители ждали нас на кухне за празднично накрытым столом. На отце был выходной костюм и красивый галстук. Радостно улыбаясь, мать выгнула шею — хотела разглядеть прячущуюся за моей спиной Марию.
Спотыкаясь, я втащился в квартиру и с трудом выдавил:
— Ма, она не приехала...
Мать встала, с затаенной болью посмотрела мне в глаза:
— Может, так будет лучше, сынок?
Я кричал, исступленно мотал головой и захлебывался слезами:
— Нет! Не лучше! Мы любим друг друга! Мы нужны друг другу — это я знаю точно. Но почему, почему она не захотела
Отец встал.
— Майк, я перенесу вещи обратно в твою комнату.
Я посмотрел ему вслед — он шел с бессильно опущенными плечами. Бедный отец!
— Что мне делать, мама?
Мать мягко обняла меня за плечи:
— Забудь ее, сынок. Эта девушка не для тебя.
— Легко сказать: «Забудь». Думаешь, я не пробовал забыть? Пробовал, и не один раз. Не получилось. Пойми, мне уже двадцать один год, я не ребенок. С тех пор, как мы познакомились, Мария сидит в моей голове и моем сердце. Я люблю ее.
Мать опустила руки и насмешливо протянула:
— Любишь? Что ты понимаешь в любви, зеленый мальчишка? Только и можешь слезы лить в материн подол.
Неожиданно ее голос дрогнул и осекся. Мама резко отвернулась — теперь плакала она.
— Мам, не надо. Пожалуйста, перестань. И без того плохо.
Я заглянул ей в глаза и впервые в жизни увидел в них ненависть.
— Перестать? Еще чего! Да я об этой... слышать не могу! Чтоб ей вечно гореть в аду, прости Господи, за все, что она сделала с моим сыночком!
— Ма, может виновата судьба, а не Мария?
— Мария. Запомни, сын: в любой ситуации человек решает сам, как ему поступить. И судьба здесь не при чем.
С той поры немало воды утекло. И вот сейчас, по прошествии многих лет. Старик повторил слова моей мамы. Я смирился с тем, что в своих суждениях люди безжалостны и субъективны. Им никогда не понять ни моего отношения к Марии, ни ее самой. Неужели наступит день, когда я взгляну на все происшедшее их глазами?
Старик снова перешел к обсуждению дел:
— Кого ты собираешься отправить завтра?
Я назвал нескольких свидетелей.
Он подмигнул:
— Ого! Я вижу, ты собираешься уложиться в две недели? Тогда сегодня же садись писать заключительную речь, а то, не успеешь. К этому времени меня должны выпустить, так что можешь рассчитывать на поддержку.
— Спасибо, Джон, но я обойдусь. Когда вы давали мне дело Флад, мы договорились, что никто, включая вас, не станет в него вмешиваться.
Старик сделал наивное лицо:
— А я и не собираюсь этого делать. Веди его сам. Может быть, иногда что-то подскажу... если, разумеется, ты захочешь меня выслушать.
— Нет, сэр. Спасибо. Я сам доведу дело Флад.
— Хорошо-хорошо. Тебе пора. Иди.
И Старик раздраженно отвернулся к стене.
Дома никого не было. Я вошел в темную квартиру и, не раздеваясь, бросился на кровать. Слава Богу, что удалось уговорить мать задержаться за городом. Правда, она узнала, какой процесс предстоит мне вести, и потому почти не сопротивлялась. Как только я закрыл глаза, из
Пытаясь отогнать от себя Марию, я повернулся на бок. Не помогло. Она пристально смотрела мне в глаза, будто хотела что-то сказать. Мария, расскажи о себе.
В твоей жизни было много событий и дел, о которых я до сих пор ничего не знаю.
В тот день, когда ты вышла из колонии и отказалась поселиться в моем доме, я потерял тебя из виду на целых четыре месяца. Чем ты занималась в это время? На какие деньги жила? У кого просила помощи?
Только теперь мне стало ясно, что в те далекие дни ты надеялась на мою любовь и поддержку. А я обманул эти надежды. Я тебя предал.
Книга II
Мэри
1
Она вышла на крыльцо, и прохладное осеннее солнце тысячами искр вспыхнуло в ее распущенных по плечам волосах. Следом из дверного проема показалась пожилая женщина с усталым лицом. Минуту Мария стояла неподвижно, потом вдруг спохватилась и, перекинув из руки в руку неуклюжий казенный чемоданчик, повернулась к женщине.
— Прощайте, миссис Фостер.
Миссис Фостер стиснула руку бывшей воспитанницы в мужском рукопожатии.
— Прощай, Мэри. Береги себя.
По лицу девушки скользнула невнятная улыбка.
— Хорошо, миссис Фостер. За полтора года я многому здесь научилась.
Женщина пристально посмотрела ей в глаза:
— Надеюсь, что эта наука поможет тебе избежать многих неприятностей. Будь умницей.
Мэри перестала улыбаться и тихо проговорила:
— Не бойтесь за меня.
Она опустила руку миссис Фостер, сбежала по ступенькам с крыльца и уже на дорожке услышала за своей спиной тяжелый лязг захлопнувшейся двери. Девушка медленно повернулась на этот тягостный звук — с ржавого железа во двор слепо смотрели пустыми глазницами два крохотных зарешеченных оконца. Мэри поежилась. Внезапный холодок страха отогнал ликующую радость и нетерпение первого дня свободы. Глядя на дверь, она прошептала:
— Больше вы меня не увидите.
Мэри решительно пошла через двор к воротам. Темное узкое казенное пальто делало ее выше и стройней, но почти не защищало от порывов ноябрьского ветра.
Старик-привратник издали заметил девушку и, прихрамывая на искалеченных ревматизмом ногах, вылез из своей будки. Его отечное пергаментное лицо расплылось в приветливой улыбке.
— Домой, Мария?
— Нет у меня дома, папаша. И имени прежнего нет. Теперь я не Мария, а Мэри.
Старик покачал головой: