Парк-авеню, 79
Шрифт:
– Росс! Росс!!
Из гостиной донесся звук, похожий на кашель, и следом за ним – звон разбитого стекла. Мэриен бросилась в гостиную.
Росс по-прежнему сидел на диване, вернее, висел на подлокотнике. Лицо побелело, в глазах застыли боль и удивление, руки крепко прижаты к груди. Он хрипло прошептал:
– Мария!
Сквозь пальцы сочилась кровь. Стекла к окне напротив дивана не было, его осколки валялись на полу. Она подбежала к Россу и закричала:
– Том! Вызови доктора!
Росс начал
– Дорогой, дорогой.
Он вдруг поежился от боли и медленно повернул к ней лицо.
– Я все делал не так, Мария.
– Не надо, милый.
Он говорил тихо, раздельно, словно каждое слово преодолевало огромное расстояние, прежде чем дойти до губ.
– Я все делал не так, Мария, но я очень старался.
– Я знаю, Росс.
Слезы текли у нее по щекам. Она поцеловала его черные волосы, блестевшие от выступившего пота. Он поднял голову.
– Мария.
– Да, Росс?
– Я тебя очень люблю и рад, что зазвонил телефон.
Она зарыдала:
– Я тоже люблю тебя. Росс.
Отголосок удивления прозвучал в его словах:
– Ты, Мария?
Она яростно закивала головой.
– Почему, ты думаешь, я осталась?
Он устало закрыл глаза.
– Да, ты осталась.
Когда он снова открыл глаза, в них были любопытство и удовлетворение. Росс прошептал:
– Я рад этому. Без тебя мне было бы страшно.
– Я всегда буду с тобой, милый.
Она еще крепче прижала к груди его голову. Он кашлянул, и тоненькая струйка крови протянулась от его губ к ее блузке. Голова упала вперед. Когда она подняла ее, глаза были пустые и невидящие.
Пятно крови на белой блузке расплывалось все шире и шире. Телевизор надрывался от хохота зрителей. Она нежно положила его голову на диван и встала. На пороге стоял Том, лицо которого из черного стало пепельно-серым.
– Я вызвал доктора, миссис Мэриен.
Она устало произнесла:
– Спасибо, Том.
И выключила телевизор.
12
Майк вошел в кабинет, швырнул шляпу на стул напротив стола и тяжело опустился на свое место. Лоб у него блестел от пота.
Джоэл, сидевший за другим столом, поднял голову.
– Тепло.
Майк улыбнулся.
– Даже слишком тепло для мая. Похоже, лето будет убийственно жаркое.
Джоэл устало откинулся на спинку стула.
– Сил больше нет. Промаялся все выходные. Осточертела эта жара. Старик мог бы позаботиться о кондиционерах для офисов.
Майк ухмыльнулся.
– Шеф считает, что служители закона только лучше делаются, если вымочить их хорошенько в собственном поту.
Джоэл жалобно простонал:
– Не думаю, чтобы он хоть раз в жизни вспотел, у него слишком мало крови в жилах.
Взял со стола бумагу и протянул Майку.
– Это по твою душу.
Майк быстро пробежал листок глазами.
– Черт!
Джоэл хихикнул.
– В чем дело, малыш?
Майк уничтожающе посмотрел на него, медленно встал и взял шляпу со стула.
– Не валяй дурака. Ты же прочел эту бумагу.
Джоэл рассмеялся.
– И ты еще жалуешься? Тебя ожидает приятная прогулка на автомобиле в центр города и пара часов в прохладной, чистой и благоухающей больнице, а мне придется сидеть в этом душном кабинете. Да ты просто везунчик.
Майк был уже у двери.
– Пошел ты.
Вслед ему донеслись раскаты хохота. Нажав кнопку лифта Майк опять взглянул на документ. «Криминальный аборт».
Двери открылись, он вошел в кабину и, пока лифт шел вниз еще раз перечитал бумагу. «Флоренс Риз. Поступила в больницу им. Рузвельта 10 мая 1954 года в 7 часов 10 минут. Внутреннее кровотечение в результате аборта. Состояние критическое».
Лифт остановился. Майк вышел, двинулся по коридору и открыл одну из дверей. Несколько человек подняли головы от газет и тут же снова уткнулись в них. Он прошел через всю комнату к двери из морозного стекла с табличкой «Капитан Ф. Миллерсен», толкнул ее и вошел.
Сидевший за столом темноволосый человек поднял голову и густым басом произнес:
– Привет, Майк.
Майк улыбнулся.
– Привет, Френк. Кто поедет со мной в больницу Рузвельта? Криминальный аборт.
И положил бумагу на стол следователя. Капитан Миллерсен бегло просмотрел ее.
– Одна из этих птичек?
Майк кивнул.
Детектив встал.
– Прокачусь-ка я на этот раз с тобою сам, Майк.
У Майка чуть глаза на лоб не вылезли. Миллерсен славился тем, что на пустые вызовы не выезжал никогда. Наверху говорили, что у него потрясающий нюх на крупные дела. Не веря своим ушам, Майк переспросил:
– Ты едешь со мной, Френк?
Следователь кивнул.
– Устал сидеть на одном месте и греть задницу.
Майк посмотрел, как тот надел шляпу, и подозрительно спросил:
– Ты знаешь об этом деле что-то, чего не знаю я?
Миллерсен сунул в рот сигару.
– Ничего я не знаю, просто надоело сидеть сиднем. Поехали.
Они шли по коридору с зелеными стенами, насквозь пропахшему дезинфицирующим раствором. Сестра провела их в палату, отдернула занавеску у койки, стоявшей в дальнем углу и сказала:
– Она тут.
Майк спросил:
– Девушка в состоянии говорить?
– Больная очень слаба. Будьте осторожны.
Майк шагнул за занавеску, за ним Миллерсен. Оба остановились у кровати, молча смотря на молодую девушку, лежавшую на ней.