Пароль — «Прага»
Шрифт:
Со всеми своими документами Баумгартл добрался до Пршибрама и там сел в поезд, идущий в Пльзень. Все было в порядке. Отъехав немного от Пршибрама, Вацлав соскочил на каком-то полустанке и, делая вид, что опоздал на поезд и догоняет его, пробежал метров сто за последним вагоном. Несколько станционных служащих, бывших на перроне, пожалели старика (он снова стал похож на пожилого человека) и взялись посадить его на попутную машину. Комиссар согласился и… допустил ошибку. На контрольном пункте автомобиль задержали. Проверка документов. Немцы сначала пересмотрели бумаги у шофера, а потом дошла очередь до Баумгартла. Тот, не торопясь, насадил на нос очки и со старческой старательностью вытащил из кармана свой паспорт. Унтер быстро просмотрел документы и передал их офицеру. Лейтенант осмотрел паспорт раз, другой, перевел взгляд на Вацлава и снова углубился в чтение, медленно переворачивая странички. Что-то вызвало у него подозрение. Вацлав, почувствовав беду, отступил на два шага и едва заметным движением нащупал в кармане пистолет. «Спокойно! Спокойно! Обойдется». Нет! Офицер раздраженно требует, чтобы он прошел вон в ту будку, и приказывает двум солдатам привести начальника. «Какая нелепость: попасть в гестапо, не выполнив задания! Там проверят паспорт и увидят подделку». Холодный пот выступил на лбу, сердце бешено забилось. Баумгартл принял решение. Миг — и сгорбленный старик выпрямляется и ловко отскакивает в сторону. Раздаются выстрелы. Баумгартл бросает в постовых гранату и прыгает в кювет. Ага, прямое попадание, потому что сзади становится тихо… Вдруг откуда-то со стороны застрекотал автомат. Черти бы взяли этих фашистов! Они выскакивают из всех домов, будто крысы из нор. Комиссар залег. Он стреляет метко. «Последнюю пулю для себя», — думает он, но, почувствовав жгучую боль в ноге, падает. Ему кажется, что он проваливается в бездну. Перед глазами в бешеном галопе завертелась какая-то фантастическая карусель, становилось все темнее и темнее…
ПРИГОВОР
Вацлав Крижек прибыл в Прагу и заглянул к брату Радану, который жил в коттедже на тихой улице. Вацлаву посчастливилось. Радан выезжал вечером в Брно, и поручик мог эти несколько дней пожить в тихом домике один. Не будет слышать упреков брата, не будет видеть его недовольства. Радан обращался к брату не иначе, как «пан жандарм». Спокойный, неразговорчивый поручик обычно делал вид, что ничего не замечает. Казалось бы, самое простое — не приходить к брату, но каждый раз, приезжая в Прагу, Вацлав спешил именно к этому домику в конце узенькой улочки, навстречу сухому приему и немым укорам. Ему стоила немалых усилий игра в молчаливого поручика.
«О, если бы я мог, если бы я имел право рассказать всю правду! — думал Вацлав. — Если бы он знал, с какой целью я надел чужую форму!» Но коммунист Вацлав Крижек, посланец подпольного центра, молчал.
— А, пан жандарм, — приветствовал его, как всегда, Радан. — Приехали отчитываться перед шефом? Надолго?
— На неделю. — И Вацлав без необходимости стал протирать стекла очков.
— Мне повезло. Я выезжаю на несколько дней, — наступал Радан.
Перед отъездом Радан все-таки зашел к брату в комнату:
— Я еду. Не хочу быть свидетелем того, как тебе набросят на шею веревку, но ты заслужил ее, каждый должен отвечать за свои поступки. Не ругай меня, я старший. Может, пойдешь к шефу с доносом?
Вацлав не отвечал. Радан, тяжело дыша, собрался и молча пошел прочь. Он торопился к поезду.
Поручик же и в самом деле должен был явиться к пражскому начальнику. К счастью, тот торопился, и дела задержали Вацлава всего на полтора часа. В его распоряжении было еще три дня. Он зашел в кафе и долго сидел за кружкой пива.
Сегодня он должен был явиться на конспиративную квартиру, и это волновало его. По логике подпольщика Вацлав не имел права туда приходить. Но он должен был сообщить Центру о разговоре между Мюллером и провокатором, о том, что связные, посланные Центром к партизанам, попали в гестапо. Он должен рискнуть сегодня, так как иначе шпионы нападут на след подполья.
Вацлаву посчастливилось: в кафе зашел знакомый поручик, и Крижек, ссылаясь на желание прокатиться с девушкой, выпросил у него на день автомобиль. Так безопаснее — полицейский номер машины и полицай за рулем. У кого тут возникнет подозрение?..
Подъезжая к высокому дому на Панской улице, поручик на всякий случай оглянулся. Кажется, все спокойно. Крижек вошел в подъезд и позвонил в нужную квартиру. Аккуратная, улыбающаяся девушка — из тех, которые стремятся понравиться господам немцам, — открыла дверь.
— Господин доктор назначил мне лечение зуба, — обратился поручик условленной фразой.
— А он сегодня выехал, — ответила девушка.
— Извините, но мне обязательно нужно что-нибудь сделать с зубом.
Девушка впустила его и в комнате набросилась на Вацлава:
— Кто разрешил вам приходить сюда? Вы же знаете…
— Знаю, знаю, — Крижек утомленно сел. — Мне срочно. В Центре действует провокатор…
— Что?! — девушка побледнела. — Подождите-ка минутку, я позову Птицелова. У него собрались товарищи.
— Только дайте сначала напиться — в горле пересохло.
Девушка вышла на кухню. На миг стало совсем тихо, и Вацлав услышал голоса в кабинете зубного врача, хозяина конспиративной квартиры. И вдруг… Нет, не ошибка. Он слышит знакомый голос. Его он узнал бы и в тысячной толпе. Он! Тот, кто разговаривал с Мюллером во время тайной встречи.
Первое, что пришло Вацлаву в голову, — немедленно застрелить мерзавца. Вацлав решительно схватился за пистолет. В этот миг вошла девушка.
— Что с вами? — настороженно спросила она.
— Там он… Провокатор… Я узнал его по голосу. Сейчас он умрет.
— Вы с ума сошли! — взволнованно прошептала девушка. — Вы уверены, что это он?
— Он. Голос его. Шепелявый. Никаких сомнений — он.
— Так вот. Торопиться нельзя. Я пойду за Птицеловом, а вы попробуйте заглянуть, только незаметно.
Она приоткрыла дверь, и сердце Вацлава забилось сильнее, вот-вот выскочит. Спиной к Крижеку сидел предатель. Он повернул голову, и Крижек сразу узнал загнутое ухо.
Когда вошел Птицелов, Крижек взволнованно, перескакивая с одного на другое, рассказал все, что слышал тогда во дворце.
— Я передавал об этом. Разве Откар не предупредил вас?
— Он не успел. Его схватили на явке. — Птицелов сжал кулаки. — Наверное, тоже его работа, — он кивнул на дверь. — Нужно что-то делать… Но что?
— У меня есть идея. — Крижек склонился к самому уху товарища и шепотом рассказал о своем плане.
— Согласен. — Птицелов пожал Крижеку руку.
…Когда в 11 часов вечера из пятиэтажного дома на Панской вышел круглолицый, полнеющий человек в элегантно сшитом пальто и небрежно торчащем котелке, из-за угла вынырнула машина с полицейским номером и зашторенными боковыми стеклами. Она резко затормозила у самой кромки тротуара.
— Господин Сиручек? Вы арестованы. Живо в машину!
И рослый поручик без всяких церемоний втолкнул круглолицего на заднее сиденье автомобиля, где уже сидел человек в надвинутой почти на самые глаза кепке и в полупальто с поднятым воротником. Машина рванулась с места.