Пароль — «Прага»
Шрифт:
— Слушай-ка, Эмиль, — зашептал он, — сегодня гарнизонные машины будут. Не лучше ли было бы, если бы они никого тут не застали. Хлопоты по хозяйству есть у каждого полицая…
Через час в селе не было ни одного охранника: кто ушел на работу, кто отправился в лес. Эмиль тоже пошел с топором в лес.
Откуда-то издалека доносилась стрельба. Но к ней уже не прислушивались, так как теперь она почти не утихала.
Вскоре по селу промчались эсэсовцы на мотоциклах. Одна из колясок была пустой.
— Как можно оставлять село на произвол красных бандитов? —
— Да что вы, пан обер-лейтенант, — бормотал Ружечка, — такому селу, как наше, можно обходиться и без полиции. Приказы гарнизона выполняем, а чужому человеку негде спрятаться в Малой Буковой. Я уже вон совсем старый, но по нескольку раз каждую стежку в лесу осматриваю. У нас все хорошие!
Толстая шея обера набрякла от гнева.
— Старый дурак! — процедил он сквозь зубы. — Ты видишь вот эту пустую коляску? Еще час тому назад здесь сидел мой друг, и его убили. Убили твои «хорошие люди»!
Холодно в лесу. Еще белеют островки снега, а из-под старой листвы уже пробивается молодая зелень. Эмиль заметил между голыми деревьями косуль. Животные напрасно искали пищу. Лесникам нечем подкормить их, и поэтому ясли везде заброшены, пусты. Эмиль подошел к яслям и замер. Там лежал человек. На нем изорванная грязная шинель неизвестного образца, ботинки обмотаны тряпьем, на лицо сдвинулась шапка. Руки в синяках. Человек спал. «Наверное, удрал из концлагеря, — сообразил Эмиль, — не одного такого беднягу спасла Малая Буковая». Эмиль быстро поднялся в гору, чтобы позвать кого-нибудь из своих хлопцев, но неожиданно встретился с партизанами. Первым его заметил Мордвинов. Он дал знак Володареву, и они вместе вышли навстречу Гейдуку. Привели в лагерь, сели. Мордвинов на всякий случай отобрал у задержанного топор.
— Хлопец из Малой Буковой, зовут Эмилем, — доложил Сергей капитану.
— Может, ты Эмиль Гейдук?
— Да, — ответил хлопец серьезно и немного удивленно.
— Ты Эмиль Гейдук из полиции? — снова переспросил Олешинский, не веря, что перед ним такой нужный человек.
— Да, да, — кивал тот.
Капитан, казалось, не спешил начинать разговор. Он достал из кармана несколько сигарет.
— Время обеденное, но, кроме цигарки, угостить гостя нечем.
Эмиль улыбнулся. Закурили.
— Как считаешь, Эмиль, скоро кончится война?
— Даже немцы говорят, что скоро.
— Разве они уже собираются отсюда?
— Им тут хорошо, — загадочно ответил хлопец.
— Хорошо, говоришь?
— На всем готовом, — ответил Эмиль.
— А ты как живешь? — вдруг спросил капитан, и смуглое лицо Гейдука стало каким-то сосредоточенным.
Эмиль смотрел на тоненькую струйку дыма и почему-то вспомнил больную Маришу. Ему даже казалось, что тут, во влажном лесу, между старыми соснами, он слышит ее грудной кашель.
— У меня тяжело больна сестра, — через силу выдавил он из себя.
— Почему же тебе не помогут немцы, ты ведь у них полицай? — приближался издалека к главному Олешинский.
Эмиль чувствовал, что очутился перед фактом, который тяжело объяснить этим вооруженным людям. Его взгляд стал хмурым, даже сердитым.
— Они не любят, когда к ним обращаются за помощью. Их услуги слишком дорого стоят. «Немцы любят хорошо поесть», — часто говорят нам в Пршибрамской комендатуре, и, как видите, на их глотку не хватает наших продуктов. Они считают, что продовольствие под угрозой смерти будет поставлять чешская охрана. — Эмиль лукаво прищурил глаза: — Сегодня в Малой Буковой их встретил только старый Ружечка. Вся охрана пошла с топорами в лес.
Партизаны не спешили полагаться на хлопца, но их вера в него была очевидной.
Эмиль посоветовал капитану связаться с тремя «надежными хлопцами». Один из них служит в Пршибраме. Этот парень очень заинтересовал партизан, но Гейдук рассказывал о нем скупо.
Наконец он умолк, но теперь не сводил глаз с Олешинского.
— Командир, — нерешительно прошептал он, — те эшелоны в Пршибраме — ваша работа?
Олешинский поднял брови: смотрите какой любопытный.
— Мне Крижек рассказывал об этих взрывах и о листовках.
— Если этот Крижек такой, как ты, Эмиль, то завтра ночью приведешь его к Ружене Матисовой.
Хлопец согласился.
Вместе с Эмилем партизаны пошли к яслям, но там уже никого не было. На неизвестного наткнулись около ручейка. Это действительно был беглец из концлагеря, грузин Шота Гоцеридзе. В лесу он прятался несколько дней. Вместе с ним из лагеря бежали еще двое — лейтенант сталинградец Николай Никитин и Владимир Груша с Полтавщины. Но ходить группой было опасно, и друзья разбрелись в разные стороны. Шота очень обрадовался, когда узнал, что здесь советские партизаны. Володарев окрестил его Сашком и принял в отряд.
Эмиль немедленно послал своих хлопцев к «надежным людям», а сам пошел в Пршибрам к Крижеку.
В тот же вечер Малая Буковая снарядила в лес подводу.
Старый, неразговорчивый Арношт Тышляр не хотел никому доверять свой возок и взялся сопровождать его сам. Староста Ружечка приказал взять помощником Индру Матисова. Тышляр держал в секрете связь с партизанами, и присутствие хлопца его очень беспокоило.
Уже в дороге старик придержал коня и обратился к Индре:
— Я старый человек, Индра, знаю, что ты разумный хлопец и не скажешь никому про мою связь с партизанами.
Индра сидел выпрямившись и делал вид, что не все слышит.
— Возгордился, что ли, чего молчишь? — допытывался Тышляр.
— Довезешь до просеки и возвращайся домой. На место я отнесу сам, — пробасил Индра, не взглянув на Тышляра.
От удивления старик не знал, что и сказать.
— И ты… и ты… — горячо зашептал он, готовый расцеловать хлопца, который, как статуя, неподвижно сидел на возке.
За несколько дней пребывания в лесном отряде Гонза Фиала совсем освоился с необычной обстановкой. Партизаны подобрали для него оружие, и капитан вручил его подпольщику.